Пламя и Пыль
Шрифт:
Разношерстная толпа была обычной для Сигила: люди, бариавры, тифлинги, даже один гитзерай. Правда им оказалась женщина, невысокого для ее расы роста, ничуть не похожая на вора, которого я видел в Суде.
– А-а, - прошептал брат Кирипао.
– Вот это уже интересно.
Он указал на группу, появившуюся из Мортуария. Все пятеро носили мантии Упокоенных, лица скрывались под низко надвинутыми капюшонами.
– Чувствуешь магию?
– спросил я. Кирипао кивнул.
– Пятеро против четверых, -
– Если они разбегутся, у нас возникнут проблемы. Значит так... я беру на себя первого, Кирипао - второго, Ясмин - тебе третий. Если последние двое разделятся, Кэвендиш, решай сам, за кем идти.
Первая пара спустилась вниз по ступеням и встала, внимательно оглядываясь по сторонам. В этот момент, несмотря на тень от капюшонов, мне удалось различить лица - это были те самые гит'янки и гитзерай, что ограбили кабинет Уны.
– Это они, - шепнул я. Тем временем, воры вышли на дорогу и поспешили в противоположную от нас сторону.
– За мной, Непредсказуемый брат, - позвала Кирипао Уна. Не дожидаясь ответа, она выскользнула за угол на улицу, устремилась к ближайшей похоронной группе и затерялась в ней. Кирипао последовал за Уной, а мы с Ясмин сосредоточили все свое внимание на оставшихся врагах.
Закутанная в мантии троица немного помедлила, проводив взглядом гит'янки и гитзерая, затем спустилась вниз и направилась к толпе. Что-то странное было в их походке, в том, как они пытались держаться тени купола Мортуария, в том, как угрожающе раскачивали руками - как обезьяны или как...
– Юстас, - пробормотал я.
– Что?
– переспросила Ясмин.
– Неважно, - ответил я.
– Ты ведь жрица, верно?
– Мой официальный титул - Служительница Энтропии.
– В другой раз объяснишь, что это означает, - перебил я.
– У тебя есть власть над нежитью?
– Энтропия - не какой-то там бог, охраняющий от призраков и упырей, - возмутилась она.
– Это великая сила природы. Мы считаем себя оборотной стороной друидов. Те в знак веры ухаживают за деревьями, а мы их по той же причине рубим.
– Уверен, вы с друидами их уже просто достали, - сказал я, - но сейчас меня больше интересует клирик, который может приказать этим тварям... ну все, началось.
Троица вошла в толпу и сбросила мантии с шипением, полным ненависти ко всем окружающим. Как я и подозревал, это были умертвия, как один похожие на нашего посыльного, Юстаса - воскресшие мертвецы, вооруженные смертельно острыми когтями. Судя по всему, им надлежало прикрывать отход воров.
Завидев нежить, народ заорал и бросился врассыпную. Какая-то женщина споткнулась и растянулась на мостовой, визжа от ужаса. Одно из ближайших умертвий тут же бросилось к ней и схватило ее за запястье, взрезая кожу когтями. Там где они касались плоти, мышцы съеживались прямо на глазах, а кожа ссыхалась, туго обтягивая кости. Тварь ликующе зашипела, отпустив жертву. Бесполезная конечность с глухим стуком упала на камни.
– Ты что вытворяешь?
– вскричал Упокоенный, стоявший неподалеку. На вид ему было лет за сорок, обе его щеки покрывали татуировки в виде красных спиралей. Он зашагал прямо на умертвие и встал напротив него, уперев руки
– Немедленно возвращайся обратно, - произнес он.
– Подобное поведение недопустимо.
Тварь склонила голову набок, внимая ему с большим интересом... и вдруг резко выбросила руку вперед, растопырив пальцы. Когти прорвали мантию Упокоенного и вошли глубоко в его грудь, словно пять крадущих душу кинжалов. Упокоенный лишь раскрыл рот. Внутри него что-то с мучительным стоном затрещало - так трещит палка перед тем, как вот-вот сломаться. Хрустнуло ребро, затем еще одно и еще. Они ломались с такой страшной силой, что обломки вспарывали грудь несчастного вместе с одеждой.
Лицо чудовища окатил фонтан крови. Облизнув губы, умертвие подождало, пока его смертельная хватка не вытянет из жертвы все жизненные силы, превратив человека в бесформенную груду плоти, ощетинившуюся сломанными костями. Затем оно отшвырнуло тело Упокоенного к стене Мортуария, где оно со стуком упало на землю.
– Не может быть!
– прошептала Ясмин.
– И давно ты в Сигиле?
– поинтересовался я.
– Здесь может быть все.
– Но ведь Упокоенные заключили с нежитью договор - Перемирие Смерти. Умертвия и другая нежить никогда не нападают на Упокоенных первыми.
– Я-то о Перемирии знаю, - сказал я, - но вот те твари, похоже, нет.
– Кто-то играет с установленным порядком вещей, - уже не шепотом сказала Ясмин.
– Кто-то хочет нарушить...
Конец фразы заглушил звук брошенного рюкзака и шелест меча, выходящего из ножен.
– Надеюсь, меч у тебя магический или хотя бы серебряный, - заметил я.
– Обычным ты им ничего не...
Ясмин бросилась в бой, не дав мне закончить.
* * *
Какую-то долю секунды я колебался - в конце концов, по инструкциям мы должны были наблюдать, не вступая в стычки с врагом. Но я не мог бросить Ясмин одну против троих умертвий; и дело было не только в этом, просто я должен был спасти невинные жизни. Как ни печально признавать, но из-за приказа не вмешиваться я многих обрек на гибель, позволив Сборщикам втащить гиганта в Мортуарий. На моем месте отец, наверняка, прокричал бы: "Плевать на приказы! Там гибнут люди!".
Вынув рапиру, я помчался вслед за Ясмин. Несколько участников похорон, бежавших нам навстречу, поспешили убраться с дороги. Остальные словно окаменели от страха и, не смея шевельнутся, глядели на то, как умертвия подыскивают себе новые жертвы. Ими стали трое Упокоенных; они не двинулись с места, не веря своим глазам, когда чудовища вырвали их сердца.
Ясмин выбрала ближайшее умертвие и всадила ему меч в спину, пронзив вместе с ним Упокоенного, которого чудовище держало в своих когтях. Тварь повернула голову, поглядела на Ясмин и зашипела. Ее дыхание источало гнилостный смрад. Я находился достаточно близко, чтобы почувствовать отвратительный запах; причем настолько, что вогнал острие рапиры прямо в открытую пасть, до самого мозга. Благодаря заклинаниям, наложенным на рапиру, клинок пробил череп твари насквозь, осыпав несчастного Упокоенного осколками кости и комочками серого вещества.