Пламя и Пыль
Шрифт:
– Это какой-то монстр, - произнес Иезекия.
– Мертвый, а не какой-то, - сказал я.
– Наверное, охранял дверь, когда здесь появились Уна, Ясмин и Кирипао. Несчастный, он даже не понял, отчего умер.
– Так возрадуемся же тому, что путь его завершился, - произнес третий голос.
– Он избавился от бремени жизни и достиг истинного совершенства, что ожидает всех нас в юдоли забвения.
– Привет, Уизл, - вздохнул я, - ты как всегда не унываешь.
– Вы правы, сир, -
Иезекия всем видом показывал, что намерен задать очередной дурацкий вопрос. Я закрыл ему рот рукой.
* * *
– Значит так, - сказал я, - прежний план остается в силе. Иезекия возвращается в Сигил, а мы с Уизлом идем спасать наших друзей. Не спорить, времени нет.
– Но как я вернусь в Сигил?
– поинтересовался Иезекия.
– Пойдешь к порталу и...
– тут я остановился. Чтобы открыть портал, ему понадобится портрет, а альбома у меня больше не было.
– Уизл, ты случайно не сохранил тот лист, который я тебе дал?
– Боюсь, что в замешательстве, вызванном падением через портал, я обронил его.
И теперь он мотается где-то там, посреди бури или лежит, погребенный под несколькими футами пыли.
– Проклятье!
– проворчал я, пытаясь придумать, чем нарисовать портрет парня. Время шло, но в голову ничего не приходило.
– Ладно, - сказал я Иезекии, - пойдешь пока с нами. Но как только мы найдем способ нарисовать твой портрет, сразу же отправишься в Сигил с докладом.
– Вот отыщем остальных, - ответил парень, - и вернемся с докладом все вместе.
– Молись, чтобы так оно и вышло, - кивнул я, - и помни: мы находимся неизвестно где, так что будь осторожен, не шуми и ничего не трогай!
– Так точно, сир, - козырнул Иезекия и тут же нажал на кнопку, которая открывала дверь за хобгоблином.
В других обстоятельствах это могло привести к тому, что из его груди торчала бы пара болтов - по ту сторону двери находились два стрелка с арбалетами наготове. К счастью для парня, здесь уже побывали наши друзья; тетивы арбалетов были перерезаны вместе с глотками их владельцев.
– Ты что, совсем без мозгов?
– накинулся я на Иезекию.
– Кто так ломится в двери? Уизл, иди вперед... и будь внимателен, здесь могут быть ловушки.
– Да, уважаемый Кэвендиш.
Нечто невидимое оттеснило Иезекию от двери. Перед нами лежал коридор, который тянулся более чем на сотню шагов, немного поднимаясь вверх. Как и в комнате, его стены и потолок состояли из треугольных стекол, плотно сидящих в решетке металлического каркаса. Тусклый свет пробивался из-за стекла, и такими бессильными были его лучи, что казалось, будто он несет в себе уныние и тоску.
Спеша по коридору, мы обратили внимание, что буря снаружи утихла. Похоже, пыль взметалась лишь у самого входа в здание; теперь, когда мы поднялись выше, стало заметно, что дальше она мирно покоится, образуя ровную поверхность. Ее вид вызывал необъяснимый страх, ведь в обычной пустыне ветер
– Аж мурашки по коже, правда?
– поежился Иезекия.
– Ясмин бы это понравилось, - ответил я.
– Вот она, истинная энтропия. Уизлу, наверное, тоже нравится.
– Не особенно, сир, - откликнулся гном.
– Я почитаю Смерть, а здесь просто нет жизни. Это разные вещи.
Коридор завершился распахнутой дверью в задымленную комнату. Когда-то она была уютной гостиной, роскошно обставленной мягкими креслами и диванами, но бой, разразившийся здесь каких-то пару минут назад, превратил ее в руины. Дальняя часть комнаты выгорела дочерна, стены покрылись сажей, а от мебели остались одни головешки, ощетинившиеся пружинами. Другая ее половина искрилась под толстым слоем инея, кресла и диваны обросли льдом. Там, где проходила граница, сосульки капали с потолка, неспешно гася последние язычки огня на еще тлеющих останках мебели.
Я машинально потянулся и сломал одну из сосулек. Они всегда мне нравились, чистые и прохладные, острый кончик так и пляшет на языке. Однако эта сосулька отдавала дымом и копотью. Я сплюнул и отшвырнул ледышку.
Никаких трупов. Никаких свидетельств, указывающих, кто победил. Но, так или иначе, бой завершился. Если наши друзья проиграли... и поскольку не видно их тел, то, вероятно, они в плену. Все, что нам остается, это найти их и попытаться освободить. Но если они победили, то сейчас, наверное, обследуют это место, и нам следует им помочь. В любом случае, они будут рады нас видеть.
Если, конечно, еще способны на это. Я все не мог позабыть о жертвах, сгоревших в Суде, их глазах были выжжены из глазниц.
Нет. Такое не может случиться с Ясмин. Ее глаза... они этого не заслуживают.
Из разрушенной комнаты вело два выхода, один налево, другой направо. Оба ранее закрывались раздвижными дверями, которые не смогли устоять перед мощью разбушевавшейся магии. Я по очереди осмотрел выходы, но не обнаружил никаких следов, которые указывали бы, в каком направлении могли пойти наши друзья.
– В таких случаях, - шепотом подсказал Иезекия, - я всегда иду налево.
От этих слов мне очень сильно захотелось пойти направо, но я сдержался.
* * *
Левый коридор уходил по дуге в сторону от входа, где мы появились. Неизвестно, что это было за здание, но формой оно напоминало огромное кольцо с коридорами-спицами, расходящимися из него, как из втулки колеса. Одну из таких спиц мы только что оставили позади. За окном, чуть вдали, я увидел другой коридор, в конце которого бушевала знакомая нам пылевая буря. Интересно, может в той спице есть еще одни врата... если только в каждом из них нет портала, служащего выходом из этого мрачного пылеубежища. Возможно, по трубам коридоров выпускается воздух, который не позволяет пыли поглотить порталы. Мне такая гипотеза показалась разумной, как, впрочем, и другие, что приходили на ум.