Пламя и Пыль
Шрифт:
Коридор привел нас к большому помещению, где находилось, по меньшей мере, десятка два коек, устроенных в стенах, наподобие погребальных ниш в мавзолее. Посреди комнаты стояло несколько металлических столов, привинченных к полу. Такие столы обычно ставят в казармах, чтобы солдатам было где перекинуться в карты, хвастаясь любовными подвигами. Однако от казарменных эти столы отличались тем, что были отполированы до зеркального блеска. На них не было ни пятен от пролитого пива, ни царапин от кружек, которыми в гневе стучат по столу, когда у кого-то находят лишний туз в рукаве. В комнате отсутствовали
– На удивление чисто для пристанища головорезов, - сказал я Мириам.
– Вы что, и вправду здесь обитаете?
– Не валяй дурака, - ответила она раздраженно.
– Мы люди маленькие, и живем дальше по коридору. Его Высокомерие господин Петров нашего общества не выносит, вот он и перебрался сюда. Сказал, что Риви просила его быть рядом, если вдруг ей станет холодно ночью. Но у этой девки в крови столько льда, что поцелуй ее красный дракон - и то не согреется.
– Кстати, дядюшка Тоби как-то раз искупал одного дракона, - встрял Иезекия, - правда, я не знаю, какого он был цвета.
– Тише, - сказал ему я.
– Нет, правда, клевая же история. Тот дракон сожрал какого-то искателя приключений и подцепил от него мумифицированную гниль, а дядюшка Тоби его...
Я приложил палец к его губам.
– Закрой рот, - шепнул я, - сюда кто-то идет.
Еще одно очко в пользу острого сенсатского слуха. Поток ворчания и стонов, сдобренный отборными ругательствами, эхом долетел до нас из коридора. Уизл сделал знак, и одно из умертвий тут же зажало Мириам рот своей гниющей ладонью - на всякий случай, чтобы не успела ничего прокричать. Женщина обиженно поглядела на Уизла, как будто такая мысль ей даже в голову не приходила. Хотя закричи она во весь голос, тот, кто сюда приближался, мог ее не услышать. Похоже, он настолько был занят своим страданиями, что не обращал внимания на весь мир.
Прошло полминуты, и человек вошел в пустое, как он предполагал, помещение. Белые волосы выдали в нем нашего старого друга, Петрова, которому, очевидно, сильно досталось после событий на Вертикальном Море. Его голова была перевязана окровавленными бинтами, а грудь пылала как панцирь вареного рака. В других обстоятельствах можно было подумать, что он просто обгорел на солнце, но я знал, что это результат сильного обморожения, вызванного обжигающим холодом посоха Уны ДеВэйл.
Я порадовался, что Петров не смог уйти невредимым. Но то, что он еще мог ходить, говорило, что победа досталась его стороне. Если бы верх одержала Ясмин, валялся бы сейчас Петров где-нибудь в пыли, далеко за пределами Паука.
Здоровяк прошаркал к одному из столов и с видом страдальца рухнул на стул, уронив голову на руки. За все время, что он находился в комнате, Петров ни разу не взглянул в сторону ниш, а это означало, что он так и не заметил умертвий и нескольких живых существ, притаившихся там в ожидании. Первым признаком того, что он здесь не один, стал для него укол приставленной к шее рапиры.
–
– шепнул ему на ухо Уизл.
– Мы не хотим причинить вам вреда, но вас угораздило сесть именно там, куда господин Кэвендиш собирался воткнуть свой клинок. Так что я советую вам сидеть очень и очень смирно.
* * *
Уизл приказал держать Петрова сразу четырем умертвиям, что было, на мой взгляд, излишне. Старина Беловолосый и вправду был очень силен, и в удачную ночь мог подхватить по паре служанок каждой рукой, но сейчас с ним расправился бы и пятилетний ребенок, потыкав пальцем в обмороженный живот.
– А почему он так стонет?
– спросил Иезекия.
– Может быть, ему больно.
– Надеется усыпить наше внимание, - сказал я, когда умертвия бросили пленника на жесткий, металлический стол. За звуком удара последовал мучительный вопль.
– Ну, как ребенок, честное слово, - проворчал я.
Уизл забрался на стул, чтобы находиться с Петровым на одном уровне и не глядеть на него снизу вверх.
– Итак, уважаемый бандит, - начал он, - мы хотим знать, что произошло с нашими товарищами, на которых вы напали на Вертикальном Море.
– Твари поганые, - прорычал он, - обморозили мне всю шкуру! Но я им отомстил, они у меня узнали, что чувствует котлета на сковородке.
– Ты убил их?
– я позволил острию рапиры опуститься на его кадык.
– Просто мечтал об этом, но Ки и Чи сказали мне, что Риви хочет их допросить.
– Значит, все трое живы?
– Были - когда я видел их в последний раз. Не то чтобы очень, - добавил он со злобной ухмылкой, - но живы.
Один легкий нажим - и я мог проткнуть ему глотку. "Не то чтобы очень, но живы...". Эти слова ядом проникли мне в сердце. Петров и его люди сражались с нашими друзьями при помощи огненных жезлов. Представив, что Ясмин может выглядеть, как те обожженные жертвы в Суде, я поскорее отошел в сторону, чтобы не сорваться.
– Кто такие Ки и Чи?
– услышал я голос Иезекии.
– Воры. Гит'янки и гитзерай, они помогли нам скрутить ваших паскудных друзей. Пока мы с парнями жарили спереди, Ки и Чи зашли сзади и пощекотали им ребра. Стоило их чуть-чуть продырявить, как они сразу все посдавались.
– Где сейчас наши товарищи?
– спросил Уизл.
– А не пошел бы ты, - сказал Петров и плюнул в сторону Уизла. Правда попал он большей частью не в гнома, а на самого себя, но попытка засчитывалась.
– Я и так много вам рассказал, - огрызнулся Петров, - и не собираюсь больше трепаться.
– О, боги, - цыкнул я, стоя в углу комнаты, - опять пришла пора пыток. Иезекия, - спросил я громко, - как ты считаешь, какая из фракций может похвастаться самыми страшными пытками?