Пламя и Пыль
Шрифт:
Тело было обнаженным, женским и, по-видимому, человеческим... хотя трудно было сказать наверняка из-за того, что оно сильно распухло и вдобавок пострадало от рыб и угрей. Уши женщины были полностью съедены, от пальцев остались лишь кости, подвешенные на сухожилиях, а в щеках были прогрызены рваные дыры. На моих глазах тоненькая серебристая сардинка стрелой метнулась в одну из дыр и, уцепившись за мертвый язык, попыталась отхватить розоватый кусочек.
Я заставил себя отвернуться. И увидел, что на поверхности моря появляются все новые и новые тела, словно наше
– Карман в Астральном Плане, - объявил Гару.
– Море Утопленников.
Ясмин уставилась на всплывшую рядом женщину и прошептала:
– Мама.
* * *
Полусъеденные глаза женщины распахнулись. Это были глаза тифлинга: кроваво-красного цвета, с кошачьими зрачками и без белков. Женщина не пошевелила и пальцем, однако, ее тело начало разворачиваться, словно под воздействием какого-то невидимого течения, пока, наконец, не обратилось лицом к Ясмин.
– Я узнана, - промолвила она хриплым голосом, вырвавшимся из недр ее тела вместе со зловонными газами.
– Что ты хочешь спросить?
– Ничего, - тут же ответила Ясмин.
– Мне от тебя ничего не нужно. Уходи.
– Что ты хочешь спросить?
– повторила женщина. Ее дыхание оскверняло воздух хуже всякого запаха нечистот.
– Я же сказала, мне ничего не нужно. Я не хочу с тобой разговаривать.
– Ясмин вынула меч, несмотря на то, что тело плавало за пределами досягаемости.
– Возвращайся туда, откуда пришла.
– Это невозможно, - сказала женщина.
– Я узнана. Что ты хочешь спросить?
– Убирайся прочь!
– голос Ясмин сорвался на визг.
– Сейчас же!
– Это вне моих сил, - ответил плавающий труп.
– Что ты хочешь спросить?
Ясмин сжала руки в кулаки и закрыла ими глаза. Я обнял ее за плечи и раздраженно спросил Гару:
– Что все это значит?
Он помедлил с ответом, видимо, решая, что будет для нас больнее - правда или неведение, но затем все же промолвил:
– В мультивселенной ничто не умирает навечно. Когда душа погибает, она обретает тело на другом плане... при этом теряя память о своей прошлой жизни.
– Ну, это любой дурак знает, - фыркнула Мириам.
– Но куда уходят эти воспоминания?
– продолжил Гару.
– Ведь они не исчезают бесследно - мультивселенная так просто ничего не упускает. Память умерших плывет на незримых потоках, подобно обломкам крушения, до тех пор, пока не достигает резервуара, такого как этот. Здесь находятся воспоминания утопленников из миллиона миров. Я могу показать и другие такие свалки памяти: Отравленные Джунгли, Равнину Ножей...
– Что ты хочешь спросить?
–
– Зачем она это повторяет?
– прошептала Ясмин.
– Воспоминания тянутся к тем, кто знал их владельца при жизни, - ответил Гару.
– Если узнать и назвать его, они будут вынуждены открыть тебе тайну. Твоя мать, точнее память, оставшаяся от нее, не обретет покоя, пока не избавится от этого бремени.
– Что ты хочешь спросить?
– сказала мертвая женщина. Она повторяла эту фразу монотонно, без всяких эмоций; я подозревал, что она будет преследовать нас по всему Стиксу, пока мы не позволим ей поведать что-нибудь из своего прошлого.
– Спроси у нее что-нибудь, - тихо предложил я.
– Если не можешь ничего придумать, спроси о какой-нибудь ерунде. Например, что она ела на завтрак в день своей смерти.
Ясмин не слушала. Она просто смотрела на лежащую на воде женщину, и на лице у нее было какое-то непонятное выражение. Ясмин никогда не рассказывала мне о матери и ни словом не обмолвилась о своем детстве... но ведь у нас почти не было времени на разговоры. Впрочем, у ребенка всегда найдется сотня непростых вопросов к матери, ответы на которые он боится узнать.
Ясмин облизнула пересохшие губы.
– Кто...
– Она кашлянула.
– Кто был моим отцом?
Труп вздохнул. Я, кажется, увидел, как сгущается воздух от желчного запаха разложения, вырвавшегося из недр мертвеца.
– Твоим отцом был человек, - сказала женщина.
– Мы были вместе неделю, и он называл себя Руди Лиагар. Но позднее, намного позднее, я видела его издали на улицах Сигила, и все восхваляли его, как героя по имени Найлз Кэвендиш.
И без дальнейших колебаний труп исчез под чистейшей, искрящейся в лунном свете водой. Я бы отдал душу за то, чтобы он сделал это на десять секунд раньше.
* * *
– А может это неправда, а?
– промолвил Иезекия, но никто не ответил.
– Какая-то злая шутка...
Его голос утонул в тишине. Даже мальчишка знал, что его слова - как соломинка утопающему.
Ясмин посмотрела на меня, ее глаза пылали.
– Скажи мне, что это неправда, Бритлин.
Я не смог выдержать ее взгляда.
– Мой отец был героем, он не был праведником. Я знаю, у него были другие женщины: короткие романы во время походов и пара интрижек в Сигиле. Мне всегда было больно знать это, но... да что там. Обычно я не знал, кто эти женщины. Одна из них могла стать твоей матерью; но во имя богов, Ясмин, я даже не подозревал... если бы только я знал...
Но что бы это тогда изменило? Сейчас, конечно, все изменилось, сейчас, когда я увидел, с каким ужасом Ясмин глядит на меня; но все же, ее черты, ее смуглые плечи, изгибы тела... смог бы я тогда устоять перед ними, имея лишь одни подозрения?