Пламя клинка

Чекалов Денис Александрович

Щелкнув атласными сапогами, Торвальд плавно вознесся к самому небу, вдоль гранитной стены.

В левой руке он держал свернутый пергаментный свиток, в правой — небольшой молоточек с символами Ордена Каменщиков.

— И сейчас? Почему именно сейчас? — сокрушался он. — Северная стена не готова, в Южной башне снова завелись слонокрысы, а с колокола Перуна опять облезла вся позолота.

Резкий холодный ветер бился о стену города.

Торвальд наклонил голову чуть-чуть вправо, и высокий воротник его бархатного кафтана поднялся сам, повинуясь вшитому заклинанию.

— Эх,

если бы неделю назад, — шептал расстроенно инженер. — Тогда все было с иголочки, даже казармы волчьи заново успели отделать. Каждая герса сверкала, словно колечко венчальное. А сейчас?

Он покачал головой и расправил мятые чертежи.

— И что обо мне подумают? Скажут, совсем загномился Торвальд, пару колоколов не может зачаровать.

Рукоятка волшебного молоточка стала расти; инженер легко постукивал им о камни, и цветные, мерцающие круги искрились в месте удара.

— Тоже мне, инспехтур нашелся, — бормотал гном. — Видали! Выдай ему до утра отчет обо всех постройках и переделках за все четыре года; да он бартизан от прясла не отличит, а туда же — отчеты требует, и главное, ведь даже читать не будет, подлец, просто покомандовать захотелось.

Золото и янтарь магических искр сменились багрянью — алый круг разнесся вокруг одного из блоков стены.

Лицо Торвальда от ярости вытянулось, и он стал похож на свирфнебблина.

— Ух, Стенька, — забубнил он, — говорил же я, проверь все стены как следует! Нет, поленился пес, забайбачился, ужо я ему крапивы за шиворот напихаю.

С этими словами достойный Торвальд прищелкнул каблуками еще раз и подлетел выше, туда, где по крепостной стене растекались алые всполохи.

— Да обретешь ты крепость алмаза, — прошептал он и уже поднес к гранитному камню свое кольцо инженера, с выкованными на нем циркулем и медузьим глазом, как сверху послышались глухие шаги.

Торвальд поднял голову.

Кого это занесло в Угловую башню?

Там караульных не было, в городе людей не хватало, и стражники стояли только на узловых постах. Огнарду это не нравилось, он ругался, требовал больше ратников, а Руфус лишь усмехался и отвечал:

— Не важно, коль кожа тонкая, главное, что под ней.

— Да как «не важно»? Не важно? — лютовал Огнард, почти кидаясь к Руфусу с кулаками. — Вот ты пойти на эттина без кольчуги, враз своим «не важно» подавишься.

Но казначей улыбался и ничего не отвечал воеводе.

Так и случилось, что Угловая башня всегда стояла пустой. Особой опасности в этом Аскольд не видел — по обе стороны находились два бастиона, с колдунами и крылатыми ратниками, да и призвать из казарм подмогу было делом минуты.

— Лучше осолдатить башни через одну, чем весь гарнизон по стенам размазать, — сказал тогда комендант, кладя конец спору казначея и воеводы; об этом и вспомнил Торвальд сейчас, паря в воздухе возле Угловой башни.

Все тогда думали об одном — не подберется ли враг незаметно к городу, а о том, что в пустых коридорах крепости могут затаиться изменники, никто и не заикнулся.

— Ты пришел один? — хриплый голос

раздался из верхней стрельницы.

Гном прижался к стене и настороженно ловил каждое слово.

— Уверен, что никто не видел тебя?

Это был голос Руфуса.

Казначей стоял возле узкой бойницы.

Плечи его сгорбились, тело напряглось, голова поникла, словно у зверя, которого загнали в угол.

— Я имперский дознаватель, — грозные слова раскатились по башне громом, — и государев боярин, мне ли по углам таиться да прятаться?! Пусть все видят, куда иду и с кем разговариваю!

Тяжело гремя сапогами, вошел Боррояр.

Был он невысок ростом, широк в плечах и носил кольчугу из алого заговоренного золота. Его лицо, апоплексически красное, еще сильней потемнело, видно, давно уже не приходилось ему ходить по узким крепостным лестницам.

Черные с сединой усы были напомажены по столичной моде, а глаза казались узкими щелями, с кусочками льда внутри.

— Не хочу, чтобы нас видели вместе, — ответил Руфус, и в словах его не было обычной спеси.

— А нас увидят, — отвечал дознаватель. — Увидят завтра же утром, как я тебя закую в железные кандалы и отведу к Вратам, а оттуда — прямо на суд в Чернодубовом Дворце.

Голова Руфуса вжалась в плечи, он тихо зашипел:

— У нас договор, Боррояр!..

— Но ты же его не выполнил, я отпустил тебя под честное слово, не дал сослать тебя на Борожьи Рудники, — и где твоя благодарность? Первый год ты мне присылал отчет каждый месяц, потом все реже и вот теперь совсем про меня забыл.

— Работы много, — заизвивался Руфус. — Город растет, сам видишь; люди все прибывают. А из столицы помощи не дождаться; все сами, своими силами, вертимся как можем…

— Да ты, гляжу, в солдатиков заигрался! — Боррояр подошел поближе, и казначей невольно попятился, упершись спиной в окно. — Забыл, для чего ты здесь?

— Нет, боярин хороший, — оскалился Руфус. — Есть у меня отчет, и ты удивишься, его увидев; я не прислал его по очень важной причине — он не должен попасть в чужие руки.

Он достал янтарную сферу телепортации.

— Через неделю мы отсылаем в столицу новый груз адамантия, с ним бы я и передал свой отчет.

Руфус потер магический орб, и желтая краска медленно соскользнула, остался прозрачный шар, в котором метались тени.

— Ну хорошо, давай, — велел дознаватель.

В этот момент свирепо забился ветер. Торвальд потерял равновесие и по привычке оттолкнулся от стены ногами.

— Кто там? — вскинулся Руфус.

Он подбежал к окну.

Гном поскорее нырнул за угол стены. Но казначей и не думал смотреть туда, высунулся подальше и задрал голову, обшаривая бруствер глазами.

— Нету там никого, — ответил Боррояр с усмешкой. — Экий ты, братец, нервный, не был небось таким, когда из государевой казны крал.

Тем не менее дознаватель сам подошел к окну, отодвинул Руфуса и щелчком пульнул в воздух жука-следака.

— Сейчас убедимся, братец…

Стальная тварь загудела и заскользила вокруг сторожевой башни.