Пламя между нами
Шрифт:
– Разве? – это немного шокировало Вику, но поверить в это было слишком сложно.
– Она не говорила это прямо, но я чувствовал, что это так.
– Люди слабы, ты же знаешь. Иногда сложно принять что-то, что причиняет слишком много боли и неосознанно хочется избавиться от этого. Но это не со зла. Это защитная реакция.
– Зачем ты… именно ты её защищаешь?
– Я пытаюсь понять. Представить себя на её месте.
– Не надо. Не стоит пытаться оправдать её. Не все заслуживают оправдания.
– А кому дано решать, кто заслуживает, а кто нет? – грустно вздохнула Вика.
Разумов покачал головой.
– Я тебя не понимаю. Мне показалось,
Вика нутром чувствовала, что сейчас она буквально проходит своё первое испытание верности в глазах Разумова. Верности Андрею.
– Я не собираюсь отступать. И уступать его тоже не буду, – она упрямо посмотрела ему в глаза, надеясь, что он хорошо читает людей и всё поймёт и сам. – Но у меня есть одна проблема, с которой я не умею справляться. Я во всех людях вижу в первую очередь хорошее. Пытаюсь понять их поступки и мысли, влезть в чужую шкуру, найти оправдания. Иногда это выходит мне боком, я знаю.
Разумов невесело усмехнулся.
– Это ты про меня? Я надеялся отпугнуть тебя ещё в первый раз, а ты всё равно пыталась со мной найти контакт, общаться и даже подружиться. Нахрена, правда, не знаю.
– И про тебя тоже. И я не пожалела, что знакома с тобой. Но в первую очередь это касалось Андрея. Наше с ним знакомство тоже началось не лучшим образом, мне он не понравился, да он просто бесил меня, если уж быть честной. Но я смотрела глубже, я искала причины и смыслы в его словах и действиях. Я заглядывала внутрь, – Вика смотрела на него, будто и вправду могла увидеть его нутро, его просвеченную рентгеновскими лучами полупрозрачную душу, – и я разглядела его настоящего. Хотя ты знаешь, что он может быть и пугающим. Но теперь для меня это всё ничего незначащая шелуха. Пыль, пепел, который можно стряхнуть.
– Тут уже скорей обгорелая корочка, – отвёл глаза Алексей и покачал головой, вспоминая о друге, – не боишься, что ковыряя её, ты сделаешь ему больно?
– Я не собираюсь его ковырять, и обещать исцелить я тоже не буду. Это не в моих силах, такие «ожоги» требуют времени и правильных врачей, а не таких шарлатанов, как мы с тобой.
– Уговори его, – вдруг оживился он.
– В чём?
– Чтобы он пошёл к терапевту из ассоциации. Все эти приступы ему ни жить, ни работать не дают. Ты нашла к нему подход, он должен тебя послушать. Иначе у него будут большие проблемы с работой, а без неё вряд ли он сможет нормально жить.
– Я постараюсь, – кивнула Вика, – но не могу ничего обещать. Я пока с трудом представляю наше дальнейшее с ним общение, потому что у него дома… – Вика замялась.
– Завелась другая женщина? – криво усмехнулся Разумов.
– Да, – Вика тоже слегка улыбнулась, – подходящее слово.
– Ладно, – он положил ей мягко руку на плечо, – утро вечера мудренее. Мы что-нибудь придумаем.
Вика согласно кивнула и попрощавшись, проводила его. Похоже, Разумов рассудительно решил, что в качестве союзника против ненавистной ему Ольги, Вика вполне подходит. А может быть, он действительно начал испытывать к ней какую-то симпатию и это может перерасти в дружбу? Такого верного и отчаянного друга Андрея лучше иметь в друзьях, чем во врагах. Он определённо нравился ей всё больше.
Хотя окончание разговора заставило серьёзно задуматься о её так называемой «проблеме», о которой она упомянула. Ведь выходит, что благодаря ей она не только разглядела Андрея настолько, чтобы
Эти откровения едва не выдёргивали землю у неё из-под ног. И так хотелось от них поскорей избавиться, как она делала и раньше. Стереть Рената из своей жизни и больше к нему никогда не возвращаться, ни физически, ни мысленно.
И поэтому, укладываясь в постель, Вика старалась думать только об одном единственном человеке. Том, что спал за тонкой стенкой её спальни в своей кровати, к сожалению, уже не один. Что он чувствовал, находясь рядом с ней? Вспоминал ли былые дни? Воскрешал ли мысленно свои чувства? Зарождались ли новые чувства к Ольге и… их будущему ребёнку?
Глава 4
Небо, вылизанное до блеска горячим антициклоном, сияло ослепительно чистой голубизной без единого облачка. Жара возвращалась на насиженное местечко над бетонными километрами Москвы, по-хозяйски располагаясь на крышах, дорогах и тротуарах. Вила гнёздышки во дворах и впитывалась в речную гладь извилистой водной ленты, пронизывающей город, проникала между зелёными кудрями лесов и парков, доставала до самой земли, просушивая почву.
Ветер был слишком тёплым даже для позднего утра и широкой тени, которую отбрасывал высокий монолитный дом на выстроенные по линеечке дорожки. Вика шла к дальнему углу дома, таща в руках рулон наспех свёрнутой упаковочной плёнки. В голове немного шумело от бессонницы, терзавшей её половину ночи.
Сегодня она решила собрать последний предмет мебели, который ждал своего часа возле стены уже пару месяцев с момента покупки. По сути, её переезд был, наконец-то полностью закончен. Осталась только эта громоздкая конструкция в качестве жирной точки в переходном периоде жизни. Теперь можно будет делать вид, что она живёт в этом доме уже много лет, ведь бардак закончился. В душе, правда, бардака не убавилось.
Она затолкала плёнку в большой мусорный контейнер для крупных и строительных отходов, что поставила недалеко от дома управляющая компания для всех несчастных, что всё ещё продолжали ремонт. Затем обернулась.
Возле подъезда стояло жёлтое такси с раскрытой задней пассажирской дверью. А перед ним в странном полуобъятии Андрей и Ольга. Она что-то говорила ему, положив руку на щеку. Что-то эмоциональное и возможно важное. А он кивал в ответ, но смотрел почему-то совсем не в её глаза, а куда-то вниз. На её живот?
Сердце Виктории забилось быстрей от этой картины. В груди забурлило чувство ревности и жуткого собственничества, хотя какое на самом деле она имела на это право? Они с Андреем едва сошлись, да и не без проблем. Не обещали друг другу ничего, не клялись в верности, не объявляли об отношениях официально. Как это вообще делается? Что надо сказать, чтобы одним прекрасным утром начать считать мужчину своим? Что нужно сделать?