Пламя Победы
Шрифт:
– Агглютинация [4] есть? – таинственным голосом спросил он.
Карим внимательно посмотрел на кровь. В капле не было ни сгустков, ни хлопьев.
– Нет.
– Ладненько. А здесь?
Лаборант указал на каплю с пометкой «В». Она тоже была совершенно однородной.
– И здесь нет, – уверенно сказал Карим.
– Чудненько, – кивнул лаборант. – Какая группа?
– Сколько времени прошло?
– Да уж минут семь как…
4
Склеивание
– Первая, – пожал плечами Карим.
Что за вопросы? Он уже давно не интерн, и пациентка ждет.
– Первая? – переспросил лаборант. – Отлично! Подождем.
«Зачем ждать?» – хотел спросить Карим. Как вдруг прямо на глазах капли помутнели, в них появилась взвесь.
– Ох, ну вы что! – укоризненно покачал головой травматолог. – Я же спрашивал, сколько прошло времени. Четвертая группа, похоже. Но давайте физраствором проверим.
– А давайте, – легко согласился лаборант.
Он взял пробирку с кровью и дважды капнул на тарелку. Затем вскрыл на глазах у Карима ампулу с физраствором, хотя рядом стоял початый флакон, и осторожно добавил к обеим каплям.
– Для чистоты эксперимента, – пояснил он, после чего смешал обе капли с соответствующими реактивами. – Ну как, есть агглютиногены?
Капли были мутными.
– Есть, – с досадой сказал травматолог. – Но ведь с физраствором реакции быть не должно! Просроченные антитела?
– Просроченные? А вы сюда посмотрите…
Он указал на две первые капли, в которых уже снова не было никаких хлопьев.
– Ух ты! – вырвалось у Карима.
– Ну так, какая группа? – ехидно переспросил лаборант.
– Не человеческая, – вздохнул ординатор.
– Именно что! Не человеческая. Предупреждать же надо! Я ее уже как человека оформил, придется переписывать. – Лаборант покачал головой. – Обычно такими случаями заведующий занимается, а сейчас его нет. Так что, давайте, я пишу: «группа не определяется», с соответствующей пометкой, а вы не забудьте предупредить гематологов. Плазма у них есть, эритроцитарная масса тоже. До пятисот миллилитров можете лить любую. Ну а дальше уж… сами смотрите.
– Да, конечно, спасибо! – с чувством поблагодарил Карим. – Извините, что так…
– Ничего, – махнул рукой лаборант. – Сегодня все в запарке. Вот анализы ваши, кстати, заберите.
Он сунул ординатору пачку бланков.
– А резус… тоже? – начал Карим, хотя ему все уже было ясно.
– Ну какой уж там резус… – картинно развел руками лаборант.
Карим кивнул и побежал назад в отделение, на ходу просматривая клинический анализ крови.
Лейкоцитарная формула, впрочем, была соизмерима с человеческой: наблюдалось небольшое воспаление. А вот показатели красной крови заметно отличались: гемоглобин значительно превышал верхнюю границу нормы, и много было ретикулоцитов, что говорило о стремительной регенерации. На столь быстрое заживление тканей были способны уроженцы только одной сферы.
Сердце доктора Сатина забилось так, что чуть не выпрыгнуло
Девушка, в этом не было сомнений, принадлежала к маах`керу, и почему же он, маг, не увидел ауру? Карим поразился собственной ненаблюдательности: ну как можно было не увидеть – кто перед ним? И неужели эта девочка – маг, да еще более сильный, чем он сам?
Карим преодолел последний лестничный марш и увидел «хвост» каталки, которую Светлана как раз завозила в коридор.
Маах`керу – это несложно. Организм практически тот же, но заметно отличается строение костей. Быстро регенерируют. Повышенная чувствительность к наркозу. Склонность к аллергическим реакциям на антибиотики. Зато меньше предрасположены к госпитальной инфекции.
Он все это знал, помнил из курса «Клиническая сферология», загвоздка была только в одном: он никогда не сталкивался с «фиолетовыми» на практике. В Зеленограде не жили представители этой сферы.
Однако Снежана не первая пациентка сегодня.
– Света, – начал Карим, входя в малую операционную, а попросту говоря, перевязочную, – кого сегодня привозили по «Скорой»?
Светлана молчала, лишь выжидательно поглядывала на Карима, при этом разматывая Снежане повязку. Девушка лежала тихо, с закрытыми глазами. Казалось, она дремлет.
– «Коричневых»? – вполголоса спросил ординатор.
Медсестра улыбнулась, отрицательно мотнув головой.
– Маах`керу? – нахмурился Карим. – Кроме Снежаны?
Светлана покачала головой и подала травматологу снимки. Тот установил их на специальном экране и включил подсветку.
– Джинна, дейвона, верог, ваших? – продолжал спрашивать ординатор.
Медсестра беззвучно рассмеялась.
– Сатра. Мерзких сатра, – произнесла Снежана, не открывая глаз.
– Понял, – произнес Карим, впервые взглянув на девушку не только с врачебным интересом, после чего занялся снимками.
У пациентки имелось два осколочных перелома большеберцовых костей, перелом правой лучевой кости по типу «зеленой ветки», с неповрежденной надкостницей, что больше характерно для детей. Подозрительное ребро, на которое указали в направлении работники «Скорой помощи», сломанным не было, зато присутствовал осколочный перелом хирургической шейки плеча, который в суматохе пропустили.
При этом Карим отметил на всех снимках наличие развитых эпифизарных хрящей, какие бывают у растущего организма, но не у взрослого человека.
«Все правильно, – вспомнил он, – маах`керу за счет них способны перекидываться».
Вошел анестезиолог, поздоровался и начал осмотр девушки.
Он не видел сквозь Пелену, а значит, Кариму придется корректировать назначения самому: надо не забыть предупредить Светлану уменьшить дозу анальгетика и не вводить антибиотик. Времени на раздумья оставалось мало. Перелом луча и даже перелом плечевой кости при таком расположении отломков для оборотня – ерунда. Гипс – и уже завтра все срастется. Но именно по этой же причине осколочный перелом – это довольно опасно. Срастется быстро и неправильно. Поэтому надо немедленно сопоставить разрозненные части костей. Причем открытым способом, вручную. А значит, кровопотеря во время операции действительно может быть.