Пламя Победы

Туров Тимур

Младший лейтенант Алесь Довжук поднялся и тихо произнес:

– Иду. Постараюсь удержаться на позициях, не допустить паники.

– Основное – выдержка и спокойствие. Враг не страшен. Нужно только хорошо подготовиться к его встрече. Подпустите немцев поближе, а потом поражайте автоматным огнем и карманной артиллерией. Когда первые ряды будут расстроены, поднимайте своих в контратаку.

Алесь вылез из окопа.

– В рост не идите, пробирайтесь ползком. Сигнал контратаки – белая ракета в сторону противника, – добавил Сергеев,

под командованием которого сегодня была целая рота. – Амулет с вами?

– Так точно!

– Не забудьте воспользоваться.

Довжук полз, почти слившись с землей, пробирался на левый фланг. Сергеев смотрел на него и восхищался, как тот быстро и бесшумно двигается. При каждом разрыве снаряда Алесь плотнее прижимался к земле, замирал на какое-то время, потом продолжал свой путь…

«Добрался бы живым», – подумал Сергеев.

Снаряды и мины все рвались, вокруг выло, жужжало, осколки шлепались в бруствер, пролетали над окопами.

Немецкая пехота лежала, но один вражеский солдат, как удивленно отметил Сергеев, вновь глянув в стереотрубу, украдкой полз к нашим окопам.

– Разрешите мне поймать этого фрица? – обратился к командиру связист Мирослав Зыгмантович, тоже «фиолетовый», как и Довжук.

– Каким образом?

– Поползу навстречу и схвачу.

– Он может вас пристрелить, и потом, за его движениями наверняка наблюдает противник. Вы можете вызвать его огонь на себя.

– Я не по этой борозде поползу, а по той, что левее. А вы дайте сигнал: как только поравняюсь с противником, активируйте амулет.

– Хорошо, выполняйте. А вы, Нестеренко, все время держите немца на прицеле. В случае чего, не дайте ему возможности выстрелить в Зыгмантовича…

– О, Нестеренко не промажет, – похвастался командир отделения Коротков. – Он у меня лучший стрелок.

– Вот и посмотрим, – сказал Сергеев.

Зыгмантович с ловкостью волка выскочил из окопа.

– Старый охотник! Умеет выслеживать и подбираться к своей жертве, – гордился уже другим бойцом Коротков.

Зыгмантович двигался вперед быстро и ловко, и враг его пока, кажется, не замечал.

Сергеев достал из кармана похожий на янтарь продолговатый камушек, вделанный в полоску кожи. Немец подползал все ближе и ближе. Приподнял голову, посмотрел кругом, потом прижался к земле и вновь пополз вперед…

– Смотрите! Кажется, Зыгмантович уже поравнялся с ним! – закричал Коротков.

– Да, время подавать сигнал, – сказал Сергеев и потер камушек амулета.

Зыгмантович кивком дал понять, что сигнал принят, и, повернув вправо, пополз прямо на немца. Между ними осталось всего несколько метров, и все в окопе, затаив дыхание, следили за поединком.

Прыжок, другой, и Зыгмантович навалился на фрица. Пока тот очнулся и понял, в чем дело, в руках Зыгмантовича очутился его автомат, на голову немца посыпались удары кулаков…

– Смотрите! Наш Мирэк оседлал немца, как лошадку! – восхитился

кто-то из бойцов.

Зыгмантович, прижимая немца к земле, пригнувшись, сидел на нем верхом и колотил кулаками.

Немцы увидели эту картину и открыли пулеметный огонь. Но Зыгмантович не обратил внимания на свинцовый ливень и потащил пленного. Фриц боялся даже пошевельнуться под огнем.

Вскоре они оба были в окопе.

Среднего роста, коренастый, откормленный немецкий солдат, к тому же, как оказалось, – джинна, в глубокой каске, на которой красовалась свастика и буквы «СС», стоял перед Сергеевым и смотрел на него каким-то тупым взглядом. Он весь сжимался и, казалось, вообще не понимал, как подобное могло случиться.

Не успел лейтенант сказать хотя бы слово, как со стороны противника показалась семерка «юнкерсов-88», с ревом несущихся на Москву. Самолеты, пролетев линию обороны, начали делать разворот.

Артподготовка усилилась, за грохотом пушек, треском снарядов и гулом моторов уже ничего нельзя стало разобрать. Подозвав к себе командира отделения и отдав ему необходимые распоряжения насчет пленного, Сергеев вылез из окопа.

– Бомбы! – крикнул Коротков.

В нескольких метрах со страшной силой рванула тяжелая бомба, за ней – вторая, третья.

Бомбы падали по всей передовой линии и в глубине нашей обороны.

«Надо успеть добраться до центра, скоро немцы перейдут в наступление», – ползя вперед, думал Сергеев.

Старшина-дейвона Нигматулин отдавал распоряжения командирам отделений своего взвода. Когда Сергеев забрался в его тесный окоп, тот доложил о готовности, как он выразился, намылить шею фрицам и гансам.

– Хорошо! – похвалил лейтенант и обратился к одному из бойцов: – Как себя чувствуете?

– Прекрасно, товарищ лейтенант. Утомляет только ожидание атаки. А подарки для фрицев давно готовы! – весело ответил тот, показывая несколько гранат «Ф-1» и «РГД».

– А какие вкуснее?

– Эти! – солдат предъявил «Ф-1». – Враги ревут, как скотина, если такая штучка попадает в их кучку.

– Молодец. Не падаете духом.

– А они у нас все такие! – с гордостью заявил Нигматулин.

Сергеев хотел еще что-то сказать бойцу, но, увидев, как тот вдруг строго глянул вперед и, схватив автомат, прильнул к брустверу, повернулся и посмотрел в сторону противника.

По борозде прямо к ним полз немецкий солдат, а следом за ним, на некотором расстоянии, двигался целый батальон. Все поле покрывалось коричневой чумой.

– Накапливаются на рубеже для атаки, – сделал вывод лейтенант, вынимая пистолет, и скомандовал: – Приготовиться к бою!

Артиллерия прекратила огонь, немецкая пехота поднялась и с криком устремилась к окопам. Их встретили дружным огнем. Самые шустрые фрицы падали, но на их месте появлялись другие. Сергеев понял, что огнем из окопов не отбить натиск врага, и дал сигнал к контратаке.