Пламя Победы

Туров Тимур

Вадик приближался к выходу из перехода, когда навстречу ему по ступенькам не спеша двинулись двое неопрятного вида парней с крайне неприветливым выражением на лицах.

Они были людьми и к магам не относились, зато один из них держал в руке длинную трубу от старой батареи парового отопления.

– Эй, пацан. Дай денег. Очень надо. Правда, очень, – произнес тот, что был без трубы, чуть повыше ростом, чем его дружок, но более худой.

– Денег нет, ребята, – спокойно ответил Вадик.

Он не боялся таких встреч.

На секцию и тренажерный зал у отличника Иванова никогда не хватало времени, к тому же врожденный астигматизм – Вадик носил очки – не позволял заниматься спортом слишком интенсивно. Но в крайних случаях всегда можно применить магию. Правда, сейчас энергию надо было беречь, старшие предупреждали, что в городе чрезвычайное положение.

Но кто помнит об осторожности в семнадцать лет?

– Ну как же так: «нет»? – послышалось из-за спины.

Вадик резко обернулся. Он и не заметил, как сзади подошел еще один «подельник», по виду ровесник Иванова, такой же грязный и оборванный, как его дружки с трубой.

– Слышь, братан, очень надо, веришь? Выручи «пятихаткой», а?

Он не требовал, а просил, причем вполне искренне.

Вадику стало смешно. Троица, побитая жизнью, клянчит у него пятьсот рублей, так что впору пожалеть их. Вадик и пожалел бы, если бы не чугунная труба.

– Пропустите, ребята, – не теряя самообладания, произнес студент, развернувшись вполоборота, чтоб не выпускать из виду заднего.

Парни переглянулись.

– Ды ты чего, не понимаешь, что ли? – обиженно, а вовсе не грозно произнес тот, что был «вооружен». – Мы же сейчас тебя этой трубой того… Не веришь, что ли?

Он потряс оружием, как бы подтверждая свои намерения.

– Да нет, верю, верю, – миролюбиво ответил Вадик. – Только денег у меня нет. Дайте пройти.

– Ну ты че, очкастый! – рассердился худой «бандит». – Да мы тебя сейчас…

Второй взмахнул трубой.

Решив, что тянуть дальше нет смысла, Вадик запустил в него «огни Архангела Михаила» – горсть белых светящихся шариков, нацеленных врагу в глаза, уши и нос. Тот не мог их увидеть, но эффект незамедлительно почувствовал: выронив трубу, покатившуюся по ступеням с глухим звоном, парень схватился за обожженные места и заорал благим матом.

Стоявший рядом с ним «худой» прекрасно видел, что в руках у Вадика ничего нет, и не мог понять, что творится с его приятелем, поэтому замер в замешательстве. Но третий, к которому студент повернулся спиной, решил, что Вадик просто-напросто что-то швырнул нападавшему в лицо.

Не теряя времени, он прыгнул вперед. Вадик вовремя обернулся и, раззадорившись, огрел противника «длинной рукой». Тот оказался крепок, несмотря на хлипкое телосложение, и продолжал наскакивать на студента. Надавав ему тумаков, Вадик переключился на оправившегося от неожиданности «худого», который тоже вознамерился полезть в драку.

Он стоял дальше, поэтому «длинную руку» пришлось

вытянуть, но Вадика это не смутило. Войдя во вкус, он отметелил всех троих, а под конец сражения, когда незадачливые грабители были готовы сделать ноги, «супергерой» ни с того ни с сего рухнул как подкошенный на землю.

Милиция появилась, как всегда, не вовремя.

То ли случайный прохожий, заслышав крики из подземного перехода, вызвал служителей правопорядка, то ли это просто был патруль. Но два милиционера, имеющих копыта, которых, впрочем, хулиганы не видели, примчались именно в тот момент, когда трое опешивших грабителей стояли над телом Вадика. Тот был несомненно и необратимо мертв.

Один – самый младший – бросился бежать, но у противоположного выхода его встретил еще один мент. Троих приятелей повязали, что называется, на месте преступления.

– Да мы не делали ничего, мы ему ничего не делали! – орал тот, что получил ожоги.

– Вызывай «Скорую», пусть констатируют, – сказал один сатра напарнику и совсем тихо добавил: – Перерасход.

…Вадик Иванов стал первой жертвой энергетического истощения, связанного с исчезновением источников.

Карим приехал в Кутузово рано утром, и деревня лежала перед ним сонная, даже, казалось, – неживая, если не считать строителей, активно подвозивших блоки. Машину он сообразил оставить далеко за пределами – идти сюда пришлось по вязкой раскисшей земле, колеса бы увязли в два счета.

Подходя к домикам – их было всего семь, и выглядели они сиротливо, – Сатин обдумывал, что скажет.

Пострадавший от пожара дом он заметил сразу: одну из его стен сплошь покрывала копоть, но особых разрушений не было. В огороде копошилась женщина в красной куртке – разгребала мусор и складывала его в огромные черные мешки.

Есть ли смысл спрашивать у людей про Игрока, Карим не знал. Неизвестно, видели ли они его, а точнее ее, вообще. А если и видели – могли не запомнить или дать неверную информацию. Имелся еще, правда, Часовщик, он-то уж точно видел Игрока, а возможно даже знает, где ее искать.

Но и для него требовалось придумать правдоподобную версию: «желтый» обязательно поинтересуется, зачем это молодому дейвона понадобился Игрок. А объявлять о своих истинных намерениях Карим считал преждевременным.

Часовщик тоже жил в деревне, его дом стоял по соседству. Сатин узнал и колодец, из которого брали воду для тушения пожара. Хозяин возился около агрегата, напоминавшего не то печь, не то горн. Во всяком случае, внутри чугунной громады пылал огонь, а сам хозяин был в фартуке и огромных рукавицах, в руке он сжимал щипцы.

И все же Сатин для начала отправился к женщине.

– Прошу прощения, – начал он, перегнувшись через ветхий заборчик.

Женщина выпрямилась, с интересом рассматривая Карима. Очевидно, она была рада, что ее оторвали от скучной работы.