Пламя Победы
Шрифт:
Поднялся рано, быстро умылся и собрался заглянуть на работу. Хотя две недели отпуска еще не истекли и он имел законное право бездельничать, Карим решил хотя бы просто наведаться, узнать, как там дела – сил больше не было терпеть вынужденную разлуку с отделением, которое давно уже стало вторым домом.
Отец уже ушел на завод, мать тоже куда-то отправилась, и Сатин собирался в гордом одиночестве.
Выйдя из дома, он обнаружил, что потеплело.
Почки всего за ночь набухли, зеленая трава вовсю лезла из согретой солнцем земли, птицы очумело кричали на ветвях
Однако эта проблема в данный момент занимала Сатина не очень сильно, поскольку он решил позвонить Снежане.
– Привет, дейвона, – услышал Карим в трубке ее звонкий голос. – Ну, как успехи? Нашел «злобного гнома»?
– Нет, – признался Карим. – Не нашел. Но мы работаем в этом направлении. Как танцы?
– Танцуются, – ответила маах`керу. – Мне без тебя скучно, приезжай!
– Снежаночка, не могу я пока. Надо добить это дело.
«К тому же мне завтра неплохо бы выйти уже на работу», – подумал он, но вслух говорить не стал: обидится еще.
– Так я и знала, дейвона Карим, – недовольно протянула девушка. – Теперь тебя оттуда не выманишь.
– Но ты же можешь приехать ко мне, – сам того не ожидая от себя, выпалил Сатин.
– Ты правда этого хочешь? – с подозрением спросила маах`керу.
Карим задумался: а действительно, хочет или не хочет?
Он помнил, как впервые увидел Снежану в приемном отделении на каталке. Потом – как делал ей операцию. Как они вместе спасались от сатра и как из-за этого его выгнали из города. А потом было еще много всего другого. И самое главное, ему не хотелось, чтобы все это прекращалось.
– Правда хочу. Приезжай! Я тебя с моими познакомлю.
– С твоими дейвона? Да я их боюсь! – воскликнула девушка.
– С моими родителями, глупышка. Я серьезно: приезжай. Когда тебя ждать?
В трубке молчали, слышалось тихое хмыканье, очевидно, Снежана размышляла.
– А если я сегодня припрусь, не пожалеешь?
– Конечно, нет. Скинь эсэмэску, и я тебя встречу.
В отделение Карим заявился перед самой пятиминуткой и, не стучась, распахнул приоткрытую дверь кабинета заведующего.
– Ба, ординатор наш пожаловал, на целые сутки раньше, – сказал начальник, пребывавший, как и в то утро, когда Карим писал заявление на отпуск, в благодушном настроении. – Не выдержал, совесть заела? – заведующий рассмеялся.
– Да, именно так, – улыбнулся Карим. – Не смог усидеть.
– Зря, надо было сидеть. Все равно работать не с кем, анестезиологи поувольнялись, медсестер не хватает. После майских отправим тебя на учебу, чтоб не мелькал тут.
Карим не смог понять, шутит заведующий или говорит серьезно.
Он вышел из кабинета и направился в ординаторскую. Народ как раз стекался туда: кто-то после бурной ночи, кто-то со свежими силами из дома. Все кивали Кариму, будто он и не пропадал на две недели, а расстались с ним только вчера.
У окна в коридоре Сатин увидел Сет-Лану.
Она стояла и смотрела на него, и это было не совсем обычно. Чтобы эта медсестра
Сатин подошел к девушке и, улыбнувшись, поздоровался. Она осталась совершенно серьезной и протянула ему запечатанный белоснежный конверт без единой надписи.
– Это мне? – удивился Сатин и взял письмо. – Точно мне?
Сет-Лана молча кивнула, а потом, вместо того чтобы пойти в ординаторскую, зашагала к лестнице.
– Погоди, а от кого? – крикнул ей вслед Карим.
Но она уже исчезла из виду.
Прислонившись к подоконнику спиной, Карим осторожно надорвал конверт. Там обнаружился узкий листок почтовой бумаги с одной только строчкой: «Если хочешь что-нибудь узнать, приходи сегодня в десять к хоспису. Один».
Карим вздрогнул – уж слишком мрачным выглядело это послание.
По коридору спешил заведующий – на летучку.
– Александр Сергеевич, – окликнул его Карим. – Светлана сегодня работает или сменилась?
– Светлана, к сожалению, уволилась, – развел руками заведующий. – С сегодняшнего дня не работает. Так что остались мы…
– Как – уволилась? – растерялся Карим. – Я ее только что в халате видел…
– М-да? Странно. Вчера еще забрала вещички. Вроде место получше нашла. Ну что тут удивительного?..
Заведующий прошагал в ординаторскую, а Карим так и остался стоять посреди отделения, пытаясь осмыслить услышанное. Уволилась лучшая медсестра! Невероятно.
Он вытащил мобильник и взглянул на время. До предполагаемой встречи оставалось чуть меньше часа. Карим набрал номер Дориченко.
– Это Сатин. – Карим отошел подальше от ординаторской, чтобы никто не мог намеренно или случайно подслушать разговор. – Наша медсестра передала мне только что странное послание. Просит явиться в десять к хоспису, чтобы сообщить какую-то информацию. Но я должен прийти один.
– Погоди, кто просит, что за медсестра?
– Письмо без подписи. А медсестра – «желтая».
– «Желтая»? – Кирилл Владимирович чуть не задохнулся. – Она там, рядом?
– Нет, она только что ушла.
– Так чего ты стоишь, догони!
– Боюсь, поздно. Как всегда, я туго соображаю. Но если б знал, что она уволилась, не отпустил бы.
– Да, крайне глупая ситуация. Но ничего теперь не поделаешь, – пробурчал Кирилл Владимирович. – А хоспис, это ведь напротив шестнадцатого? Там открытое место, все хорошо просматривается… – он сделал паузу. – Нет, одного тебя нельзя отпускать, никак нельзя. Дай подумать… Сделаем так. Мы приедем с ребятами чуть раньше и будем тебя ждать у корпуса «шестнадцать-двадцать». Я даже «пятерку» брать не буду, чтоб не светиться, возьму «десятку» зеленую, она не примелькалась. А ты приходишь себе к хоспису, встречаешься с кем там надо, но если заметишь опасность, поднимай правую руку, это будет для нас сигналом.