Пламя страсти
Шрифт:
— Ты не обидишься, если я сегодня не останусь? Я опасаюсь оставлять ее надолго одну. Одному богу известно, во что она может вляпаться.
Роза грустно улыбнулась.
— Как скажешь. В любом случае, ты всегда найдешь меня здесь. Желаю тебе удачи с твоей… страховкой.
Хэзард кивнул.
— Я думаю, удача мне не помешает. — Он подошел к двери, но, положив руку на изящную медную ручку, обернулся. — И какое-нибудь приличное мыло, хорошо, Роза? Может быть, «Герлен», если найдешь.
— «Герлен»? Это уж точно не для
— Ты права. В отличие от меня, она не привыкла купаться в холодных ручьях.
— Неужели ты греешь для нее воду? Вот уж не думала, что доживу до такого! — Роза, казалось, шутила, но деланная веселость не смогла скрыть, до какой степени она поражена.
— Это всего лишь самозащита, дорогая Роза. Иначе она не станет купаться каждый день.
— Ох, уж эти мне абсароки! Самые чистоплотные индейцы, которых я встречала. И, если подумать, то самые чистоплотные мужчины среди всех моих клиентов.
— Ничего удивительного. Очень легко соблюдать чистоту, когда живешь рядом с чистыми горными ручьями. Я пытаюсь научить этому мисс Брэддок.
— Ну что ж, еще раз желаю тебе удачи, Хэзард, с этой дочкой миллионера.
— Спасибо. Удача мне понадобится. С ней труднее справиться, чем с дикой кобылицей.
— Я не сомневаюсь, что у тебя получится — пробормотала Роза.
— С божьей помощью, — на родном наречии ответил ей Хэзард, не забыв потом перевести свой ответ на английский.
После его ухода Роза растянулась на бархатной кушетке и глубоко задумалась. Хэзард был признанным мастером не давать ответа на самые простые вопросы, но она не без зависти решила, что он увяз куда глубже, чем сам догадывается…
Хэзард совершенно беззвучно вошел в хижину, неторопливо отстегнул кобуру и аккуратно повесил на крючок у двери. Он уже расстегивал рубашку, когда послышался фальшиво-ласковый голосок Венеции:
— Ну и как, она была хороша?
Хэзард резко обернулся и с изумлением обнаружил, что Венеция не лежит в постели, а сидит, скрестив ноги по-турецки, на его лежбище — на бизоньих шкурах на полу. При этом рубашка ее расстегнута, почти обнажая грудь, а голые ноги, благодаря выбранной ею позе, привлекают внимание к треугольнику между бедрами.
Хэзард продолжал механически расстегивать пуговицы, пребывая в куда более миролюбивом настроении, чем Венеция. Общество Розы всегда успокаивало его. Роза вряд ли бы обрадовалась такому признанию, но Хэзард чувствовал себя с ней как с матерью — он уходил от нее обновленный и успокоенный, готовый к новой встрече с враждебным миром.
— От тебя пахнет так, словно ты побывал в борделе, — раздраженно заметила Венеция, так как сильный цветочный аромат духов Розы заполнил маленькую комнату.
— На самом деле эти духи Розы слишком дороги для обыкновенной проститутки, — хладнокровно прокомментировал Хэзард. — Их, кстати, очень любят светские
Намек был более чем прозрачен, и Венеция вдруг вспомнила эти духи. Им и в самом деле отдавали предпочтение многие подруги матери.
— Ладно, это ответ по крайней мере на один вопрос. Будем считать, что эта женщина — не обычная шлюха. — Венеция поджала губы.
Хэзард внимательно посмотрел на нее.
— Ты ревнуешь? — он положил рубашку на стул.
— Разумеется, нет!
— Тогда это не должно тебя волновать, верно? — Он сел и начал снимать сапоги.
— Неужели тебе мало одной женщины? — в голосе Венеции послышались истерические нотки.
Хэзард поднял на нее глаза.
— Но у меня нет женщины, и тебе это хорошо известно, — его голос звучал очень дружелюбно.
— Черт тебя подери, ты спал с другой женщиной? — Венецию совершенно не интересовали логические выкладки. Аромат роз чувствовался слишком явственно, и она понимала, что Хэзард находился совсем рядом с этой женщиной, кем бы она ни была.
— Я не обязан тебе отвечать, — Хэзард взялся за пояс брюк.
— Но я хочу знать!
Хэзард раздраженно тряхнул головой.
— Проклятье! Нет, я с ней не спал, если тебе так важно это знать. И не спрашивай меня, почему: я и сам этого не знаю. — И в самом деле, он впервые отказался от услуг Розы.
Сняв черные узкие брюки для верховой езды, Хэзард аккуратно сложил их на стуле. В его племени мужская нагота не считалась вызывающей, поэтому он подошел к своему ложу и спокойно стоял перед Венецией — обнаженный и абсолютно уверенный в себе.
— Ты заняла мою кровать, — объявил он, от всей души желая, чтобы собственное тело не подвело его.
— А если я здесь останусь? — прошептала Венеция.
— Нет. — Его черные глаза внимательно смотрели на нее.
— Но я хочу остаться!
— Я слишком устал, чтобы начинать все сначала, — сказал Хэзард совершенно равнодушно. — Уходи, или я тебя отнесу.
Венеция не пошевелилась. Тогда Хэзард поднял ее на руки и, не говоря ни слова, отнес на кровать.
— Спи крепко, — пожелал он.
И Венеция знала, что будет спать спокойно. Потому что, несмотря на его долгое отсутствие, несмотря на удушливый аромат духов, она отчего-то сразу поверила, что Хэзард не спал с другой женщиной.
17
Джимми не появился и на следующий день.
— Я же тебе говорила! — с торжеством воскликнула Венеция. — Молли наверняка на тебя рассердилась. Наверное, мне теперь придется учиться стирать и крахмалить твои рубашки…
Хэзард собирался идти на шахту несмотря на проливной дождь. Он как раз надевал второй сапог и бросил на Венецию взгляд, который ему хотелось сделать убийственным. Но он увидел такое жизнерадостное сияние на ее лице, что все его усилия пропали даром.