Пламя страсти
Шрифт:
Протиснувшись между матерью и Эммой, Оливер побежал навстречу мужчине.
На долю секунды Джослин встретилась взглядом с Лаймом, но тут же быстро отвернулась к камину. Однако он успел заметить выражение подавленности и растерянности на ее лице. Неужели что-то случилось в его отсутствие? Неужели снова вмешался Иво? Может, старый дьявол узнал о том, что произошло между ними сегодня, и снова угрожал Джослин?
Посмотрев на дядюшку, лорд Фок усмехнулся. Только теперь он увидел неловкую попытку Иво занять кресло хозяина Эшлингфорда. Священник передвинул его с тронного возвышения
— Наконец-то ты вернулся! — крикнул Оливер, уже почти добежав до Лайма.
Понимая, что сейчас не время и не место выяснять отношения с дядюшкой, мужчина сосредоточил внимание на мальчике. На мгновение сын Джослин снова напомнил ему маленького Мейнарда. «В конце концов, в каждом человеке есть хорошее», — подумал Лайм и заставил себя отогнать неприятные воспоминания. Зачем бередить старые раны?
Наклонившись, он прижал к себе Оливера.
— А ты вырос.
— Ага, — важно подтвердил мальчик. — Очень вырос. — Отступив назад, он посмотрел на лорда Фока снизу вверх. — А почему ты весь мокрый, дядя Лайм?
Рассмеявшись, рыцарь ответил:
— Я снова боролся с тем самым медведем, но как раз в разгар схватки пошел дождь.
Оливер восхищенно охнул.
— Правда?
— Да, правда, — подтвердил Лайм, приглаживая мокрые волосы.
— Как бы я хотел увидеть его.
— Ты уверен?
Мальчуган энергично закивал головой.
Добродушно улыбнувшись, лорд Фок ласково взъерошил волосы на голове ребенка и выпрямился.
— Ой, — спохватился малыш. — Мама сказала, что я должен поблагодарить тебя за палку.
— Она так сказала? — задумчиво уточнил Лайм, вспомнив ту ночь, когда он приходил в спальню Джослин, чтобы оставить подарок для Оливера.
— Да. Спасибо, дядя Лайм.
Мужчина одарил мальчика ласковой улыбкой.
— Я рад, что тебе она понравилась.
Приблизившись к камину, Лайм заметил тень печали на лицах тех, кто расположился у огня. В центре обитателей Эшлингфорда сидел сэр Грегори, тоже, судя по внешнему виду, побывавший недавно под дождем.
Неделю назад барону передали от рыцаря послание, в котором тот сообщал, что уже оправился от ран, полученных в схватке с разбойниками. Хозяин Сеттлинг Касл дал согласие на брак сэра Грегори и своей старшей дочери, которую рыцарь полюбил за время длительного пребывания в замке. Именно поэтому лорд Фок не ожидал увидеть его в Эшлингфорде так скоро.
— Вы уже вернулись из Сеттлинга? — спросил он, протягивая руки к огню.
— Я приехал примерно час назад, лорд Фок, — поеживаясь от холода, объяснил рыцарь.
Как и в Торнмиде, каждый раз, когда к Лайму обращались «лорд Фок», его охватывало безудержное желание оглянуться в надежде увидеть за спиной отца. Ему казалось, что Монтгомери Фок все еще жив и может порадоваться за сына. Да, долго, слишком долго он добивался права называться лордом.
— Выглядите вы неплохо. Думаю, вашей жизни уже не грозит опасность, если, разумеется, вы не замерзнете до смерти, — шутливо заметил Лайм, усаживаясь в кресло, подставленное одним из слуг.
Присутствующие, за исключением Иво, который с равнодушным видом перебирал пальцами
— Эмма, вы не отведете Оливера в спальню? Ему пора спать.
— Конечно, моя госпожа.
Мальчик обиженно шмыгнул носом.
— Но еще не темно. Я хочу остаться здесь.
— Нет, Оливер, тебе пора спать, — твердо сказала Джослин. — Обними меня и ступай с няней. — Протянув к сыну руки, она застыла в ожидании.
Тем временем ребенок вопросительно посмотрел на Лайма.
— Думаю, тебе следует поступить так, как говорит твоя мама, — посоветовал мужчина, стараясь сохранить серьезный вид.
Тяжело вздохнув, Оливер обнял мать и снова повернулся к дяде.
— Ты расскажешь мне историю о медведе, дядя Лайм? — затаив дыхание, спросил он.
— Да, но только не сегодня.
— А когда?
— Завтра вечером, ладно?
Мальчуган улыбнулся.
— Ладно, — согласился он, вместе с Эммой покинул зал и начал подниматься по лестнице.
— А теперь я хочу знать, почему вы собрались здесь и сидите, словно на поминках, — заявил лорд Фок. — Говорите.
Сэр Грегори, с лица которого не сходило озабоченное выражение, наклонился вперед.
— Случилось ужасное, мой господин, — усталым голосом начал он. — Чума добралась и до Англии.
Когда Лайм услышал страшную новость, он похолодел от ужаса. Первой его мыслью стала мысль о Джослин. Она сидела у камина и с отрешенным видом смотрела на огонь. В ее глазах застыл страх. Ее воображение, видимо, рисовало жуткие картины. Женщина, несомненно, представляла, что теряет самое дорогое, что у нее есть в жизни — Оливера. Лайму захотелось подойти к ней, обнять и утешить, но присутствие посторонних людей сдерживало его.
— Вы слышите меня, лорд Фок? — голос сэра Грегори заставил барона очнуться от раздумий. — Я сказал, что в Англию пришла чума.
Барон неохотно перевел взгляд на рыцаря. Он знал, что болезнь доберется до Эшлингфорда быстрее, чем они надеялись, и все же страстно молил об отсрочке.
— Я слышал. Что вы еще знаете?
Откинувшись на спинку кресла, сэр Грегори устало пожал плечами.
— Рассказывать почти нечего. Два дня назад в Сеттлинг пришло известие о том, что чума перебралась через Мелькни Регис и прибыла в Дорсет на судне. Заболел один из моряков. Через несколько дней от чумы умер местный житель.
— Только один?
— Нет. Сначала один, а за ним еще несколько. И сейчас продолжают умирать.
— Знаете сколько?
Сэр Грегори нахмурился.
— Нет, не знаю точное количество. Мне сказали — несколько.
Судя по наступившей тишине, каждый из присутствующих в зале осознавал, что им грозит смертельная опасность. Из зараженных чумой выживали единицы, но и те, кому посчастливилось остаться в живых, страдали и мучились, теряя близких и любимых. Чума не знала ни жалости, ни пощады, не делала различий между знатным господином и крестьянином, мужчиной и женщиной, взрослым и ребенком.