Пламя в джунглях
Шрифт:
— Не стреляйте, умоляю ради Аллаха, — рухнул в отчаянии на колени кочегар. — У меня куча детей, жена. Они умрут с голоду. Им никто не поможет. Не стреляйте! Пощадите!
— Далеко Димапур?
— Двадцать пять миль.
— Ну, ладно. Покажи, каким краном остановить поезд, — обратился к нему Алекс — А чтобы на вас не подумали, мы свяжем всех. Ну, живее!
Все трое переглянулись и опустили головы. Помощник машиниста исподлобья глазами показал на горевший золотом кран.
— Джонни, скрути им руки и ноги! Я сам теперь знаю, что делать и как, — приказал Алекс. Подошел к медному начищенному
— Сидеть всем на местах! Из вагонов не выходить! — громко требовал Алекс, пробегая вдоль поезда. Для острастки дал две короткие очереди в воздух.
Через несколько минут партизаны уже шагали напрямик по грязи и лужам. Алекс, подсветив карманным фонариком карту, сориентировался на местности. Поглядывал на светящиеся стрелки миниатюрного компаса, подаренного Робертом Морроу.
Наступал серый мутный рассвет. Низкий туман стелился над полями. Заморосил мелкий нудный дождик. Путники набросили прорезиненные плащи — тоже подарок американца.
«Это к счастью, — подумал Громов. — Смоет наши следы. Скоро войдем в джунгли, а там ни одна собака не разыщет».
Алекс понимал, что нужно опасаться даже местного населения, среди которого могли быть агенты англичан. Многие нага, проживающие на территории Индии, были завербованы англичанами в ополчение для несения сторожевой службы и в разведчики.
Если бы не находчивость его воинов, им не пройти бы всю широкую полосу, протянувшуюся до японских передовых линий и просматриваемую тысячами внимательных глаз.
Молодцы Алекса умели договариваться с добровольцами-ополченцами, среди которых находили общих знакомых. Только однажды напоролись они на сторожевую заставу, которой командовал английский лейтенант. Огрызнувшись огнем, обе группы разошлись в разные стороны, скрывшись за спасительной завесой дождя.
Здесь у союзников их окружало больше опасностей, чем в японском тылу. Алекс не переставал удивляться подобной метаморфозе: союзники, друзья по общей борьбе стали для него страшнее злейшего врага. Конечно, перехватили письмо в Ташкент и повели охоту на русского, на «красного». Всполошились! А тут еще моя просьба. Эх, союзнички! Друзья вы или враги?
Не получилось из него посла. Однако, по крайней мере, теперь все выяснилось: надеяться на помощь союзников нечего: англичане попытаются восстановить старые рабские порядки, когда вернутся в Бирму. Нет, только сами нага, объединившись, могут отстоять свою свободу.
Линию фронта перешли без труда. По неуловимым приметам воины узнавали свой край, родные горы. Обходя деревни, набитые японцами, они медленно продвигались по покрытым грязью и водой тропам. Усталость и голод сказывались все сильнее.
Как-то Джонни обрадовался; до Хванде всего два-три перехода. Измученные люди воспрянули духом. В тот же день им повезло — набрели на свободную от японцев деревню. Впервые после целого месяца мытарств они были в безопасном сухом и теплом месте.
Крепкий сон и горячая пища преобразили воинов, подняли им настроение. Впереди дом, родные, свои. Разве усидишь, когда это уже так близко! И партизаны
Черная тропа вилась по склону горы, торопила домой. Алекс с нежностью думал о Гаудили. А вдруг он уже отец, и у него есть сын?
Даже погода переменилась, словно по заказу. Стоял яркий солнечный день. Разрозненные тучки старательно, словно боясь обжечься, обходили стороной пылающее солнце. Распевали птицы. Природа играла всеми красками. И земля, чуть было не захлебнувшаяся в потоках сокрушительных ливней, задышала во всю свою силу. Густые испарения поднимались в воздух, и тот становился плотным, осязаемым, как вата.
Наконец-то они вырвались из сырых душных объятий леса. Пологий склон, покрытый свежей зеленой травой, развернулся широко и привольно. А на дальнем краю, на горбу плоской кудрявой горы чернели косматые крыши хижин Хванде.
Внезапно шедший впереди Джонни остановился. Вдали среди кустов мелькала хрупкая фигура девушки. Ее преследовал рослый мужчина. Он уже протянул руки к девушке, как вдруг с громкими проклятиями исчез. Раздался душераздирающий вопль.
Алекс с воинами поспешили на помощь. На тропе безудержно рыдала девушка, рядом из-под земли доносились крики и стоны.
Поспешно разгребли настил из травы и тонких жердей, и глазам представилась жуткая картина: на дне ямы на одном из острых кольев корчился человек. Чем больше ворочалось его тело, пытаясь освободиться, тем ниже оно оседало. Из спины его вырос конец кола. Человек поднял искаженное болью лицо. Он попытался что-то сказать, но изо рта ого хлынула кровь. Человек задергался, захрипел и обмяк.
Алекс узнал его. Это был ближайший друг и подручный Билла — Том, по прозвищу Молчун, американский парашютист.
Воины молча переглядывались. Неслышно подошел Джонни, ведя за руку девушку. Она уже не плакала, только испуганно смотрела на всех и пряталась за широкую спину Джонни, словно ища у него защиты. Девушка, запинаясь, смущенно призналась, что этот оки уже несколько дней преследует ее. Утром она с подругами пошла в лес насобирать съедобных трав и кореньев на обед. Он подкараулил ее и погнался за ней. Подруги разбежались. Он уже догонял ее, как вдруг провалился. Видимо, она пробежала через эту яму-западню, устроенную на хищного зверя и японца. Ее легкую фигурку выдержали тонкие жерди, а под тяжеловесным оки провалились. Девушка опять заплакала.
Воины сняли Тома Молчуна с кола, сделали из бамбуковых шестов носилки и понесли труп американца в деревню.
Их никто не остановил, никто не окликнул. Улица простиралась пустынная, безлюдная. Но вот из соседнего дома донесся грубый смех, смутный шум. Показались три долговязых фигуры. Их полусогнутые длинные ноги разъезжались во все стороны. Они горланили песню, слов которой невозможно было разобрать. Вдруг один из них выхватил кольт и начал палить вверх. Увидев небольшую процессию, молча надвигавшуюся на них, он с бранью приказал остановиться. Мрачный Алекс молча шел на него. Долговязый выстрелил еще раз. Пули просвистели над головой. Джонни не выдержал, прицелился — короткая очередь, и пьяница выронил кольт, с криком схватившись за раненую руку. Двое его товарищей тоже выхватили револьверы.