Пламя в сердце
Шрифт:
Сейчас я чувствовал себя глупо: даже предположить не мог, что их связывают родственные отношения, был абсолютно уверен, что именно Мард выбран королём её будущим мужем.
— Послезавтра мне забрать её?
— Нет, до обряда в Храме видеться вам нельзя — правила, поэтому приведу сам, — мы встали, собираясь прощаться. — Я не знаю, почему она выбрала тебя, честно, не знаю. Это только выбор Оливии, основанный исключительно на её желаниях и чувствах, но помни, Ортас — она моя дочь, она — дар Эрд.
Теперь я готов был расцеловать его от счастья, и только сейчас осознал — теперь Мард мой тесть. Друг превратился
Вернувшись на территорию академии, расположился в столовой с бокалом вина — нужно привести мысли в порядок.
Оливия выбрала меня… произнёс про себя несколько раз практически по слогам, чтобы удостовериться, что мне не приснилось — это не фантазия, не шутка. Последнюю неделю вёл себя по отношению к ней как сволочь. Обычно с пониманием относясь к новеньким, в первый же день заставил проходить полосу препятствий. Видел, что уже после разминки она была практически без сил, но не остановился. Когда упала на острые иглы получив царапину, будто сам ощущал её боль, коря себя за опрометчивое решение. Но Оливия вылечила себя тут же и вернулась к началу. Упёртая женщина! И по скорпионам прошлась босиком назло мне, чтобы не думал, что отступит, не сможет. Рассчитывал, что после моих издевательств возненавидит и сама будет избегать общения со мной.
Но она мне отвечала, язвила, вызывая мою злость, выворачивая душу наизнанку. Потащил в рейд, совсем забыв, что она даже не попробовала разделить свои резервы, не успела. И там справилась, всё смогла, видел, как быстро возвращаются Защитники в бой. Но сам к ней не пошёл, не захотел, не смог, не желал её прикосновений… пришла сама. Хотелось бы думать, что её заставила Исма, но Оливия принципиальная, если бы сама не пожелала, лечить бы не стала. И там в палате, смотрел словно зверь, злясь на неё, и на самого себя.
И после всего, она всё равно меня выбрала… «Сказала и не на секунду не задумалась» — слова Наратора до сих пор эхом отдавались во мне. Знает ли о моём проклятии? Выбрала из сострадания, из желания помочь? Не верю. Оливия не такая, действует следуя чувствам, эмоциям, желаниям, меркантильность и практичность, кажется, отсутствуют в ней вовсе. Сейчас мне до безумия хотелось увидеть её: поговорить, объяснить своё поведение, свои поступки в отношении неё, но нельзя. Таковы правила: до церемонии пара видеть друг друга не должна, дабы не наделать глупостей, предвкушая скорый союз. Скрепление брака должно произойти именно после клятв Хаяте, иначе быть беде — наследников может не быть вовсе.
Послезавтра она станет моей. Уверен, знает, что такой брачный ритуал неразрывен, нельзя развестись, это навсегда. Нужно аккуратно подобраться к ней, наладить контакт, вызвать чувства и желание быть со мной, оберегать её, хранить, жалеть мою девочку. И тогда, возможно, я смогу завоевать её доверие, сделать своей женой не только по принуждению, но по желанию.
Не буду ни на чём настаивать, чтобы не напугать, не оттолкнуть ещё больше, подожду, когда будет готова. Отдам ей спальню, к которой привыкла, сам займу большую, смежную с кабинетом — всё для того, чтобы она улыбалась. Но брак придётся скрывать ещё две недели, никто не будет знать и огненные будут спрашивать её о ритуале, настаивая на своей кандидатуре, как дар Мартар вчера. Буду сдерживать себя от ревности насколько это возможно. Больше на ошибку я не имею права.
Глава 8
— Лив,
— Лэйс, ты спрашиваешь уже в третий раз, и я в третий раз тебе отвечаю — да! — боги, подруга сведёт меня с ума. При этом Айри всё это время молчала, напряжённо обдумывая что-то. — И вам придётся участвовать в брачной церемонии, много от вас не требуется — всего капля крови, как свидетельство союза. И повторяю, до инициации никто не должен знать, поможете?
— Да, несомненно, мы в деле, — ну наконец-то Айри проснулась! — Со стороны ректора кто?
— Дар Эрд и король.
— Король? Правда король? Я увижу самого короля, лично? — Лэйс металась радостно по комнате. Нужно было ей сразу сказать, что Наратор будет присутствовать на церемонии, было бы меньше вопросов. Она радовалась как ребёнок, прыгая по комнате.
— Лив, а платье? — ну конечно, это была бы не Айри, если бы не спросила.
— Нет, Айри, никакого платья, и вообще… минимум одежды. Брачная татуировка появится на правой руке от запястья до плеча и будет выжжена огнём, одежда будет только мешать. Я буду стоять в одной сорочке.
— Голая что ли? — детское выражение лица Лэйс скорее умиляло, чем злило.
— В сорочке, Лэйс, в сорочке — это не голая!
— Ну ладно, чего ты? Зато мы увидим брачный ритуал двух огненных — это же такая редкость! — она толкала Айри в плечо изо всех сил, и та уже начинала злиться. — Никто не должен знать ещё две недели, а как вы будете жить вместе, выходить то на занятия нужно отсюда? — и она ткнула пальцем на дверь в комнату.
— Вот послезавтра этот вопрос и решим с ректором, а сейчас спать. У нас еще есть завтра, чтобы всё обсудить.
— Ладно, ладно, спать так спать! — Лэйс мостилась на кровати, ворочаясь из стороны в сторону.
Магические светильники погасили, и комната погрузилась в темноту.
— Лив, ты правда выбрала дар Лартака? — раздался в тишине голос Лэйс.
— Лэйс! — в один голос прикрикнули мы с Айри.
— Ладно, ладно, просто ещё раз уточнила…
Минут через двадцать девчонки сладко засопели, а мне совсем не спалось.
Сегодня я выбрала Ортаса дар Лартака. Сидела в кресле перед королём, перебирала в мыслях всех Защитников, которых знала, вспоминая их лица до мельчайших подробностей. Но скольких бы не вспомнила, всех их настойчиво закрывал собой образ ректора: как навязчивая идея, как наваждение, как проклятие. В какой-то момент поняла — я хочу быть только рядом с ним, вижу себя только рядом с ним, ни с кем больше. Что я чувствую к нему? Сама знаю, не могу ответить на этот вопрос даже самой себе.
Последнюю неделю он вёл себя, как хам, но и это не повлияло на мой выбор. Всё равно за всей его холодностью и безразличием видела живые эмоции, и они касались именно меня: будто хотел что-то сказать и не мог, будто желал прикоснуться и удерживал себя. Отказ от лечения явно дал понять — не желает моих прикосновений, но не потому, что ему противно, совсем наоборот. Его огонь мчался мне навстречу, я чувствовала, даже несмотря на то, что хозяин всем своим видом говорил об обратном. Ректор не знает, каково это — быть внутри его пламени, ты видишь по-другому, не так как все — больше, глубже, и я видела, как его душа тянется ко мне, понимала, ощущала.