Пламя возмездия
Шрифт:
– Я не думаю, что у нас возникнут сложности с выплатой, – довольно резко сказал Норман. – Но, не подумайте, пожалуйста, что я не способен оценить ваш поступок, – добавил он. – Я его очень ценю – это очень важное для нас предупреждение. Я этого вам никогда не забуду. Конечно, мы еще раз должны проверить законность этого требования.
– Понимаю ваши сомнения, – сказал Хаммерсмит. – На вашем месте у меня возникли бы те же мысли. Но может быть, несколько прояснит существующее положение вещей, если еще раз напомню вам, что эта облигация находится в нашем ведении
– Слушаю вас.
– Миссис Лила Кэррен тоже является клиентом вашего банка. Она имеет дела с Ротшильдом и Барингом, но она стала и клиентом Кауттса, вернувшись из Испании шестнадцать лет назад.
– К делу, к делу, старина.
– Дело в том, что она имела с собой эту облигацию и затем решила поместить ее в наш банк на хранение. Около шести месяцев тому назад она пришла к нам и перевела ее на имя своего сына.
Своего сына, своего, сына, своего сына…
И теперь, когда Норман стоял и смотрел на герань под окном, эти слова непрерывно звучали в его ушах. Сын Лилы Кэррен, молодой человек, лишенный своим отцом наследства, и его мать решила вернуть ему это наследство. Сын Лилы Кэррен.
Все эти разрозненные кусочки непонятной головоломки постепенно складывались в общую картину. Именно Майкл Кэррен был ключом к этой загадке, которая началась месяц назад. И до сих пор он, Норман ее не замечал. Неудивительно, что он искал вслепую. Он не ввел Майкла Кэррена в это уравнение, и это стало фатальной ошибкой.
Норману не составило труда задать себе следующий вопрос: «Что собирался Майкл Кэррен делать с этими деньгами?» Но ответить на него не мог.
Сан-Хуан
10 часов утра
– Очень хорошо, что ты направил ко мне этого сеньора Розу.
Бэт и Майкл сидели во внутреннем дворике гостиницы, на той же скамейке под пальмой, где Бэт несколько дней назад сидела с Розой.
– Я подумал, что тебе мог понадобиться человек, который говорил бы по-английски, – объяснял Майкл. – Ну, и как он тебе?
Бэт энергично обмахивалась веером. День был ужасно жаркий и душный, было влажно, небо затягивали темные тучи. Чувствовалось приближение грозы, хотя местные уверяли, что для гроз еще рановато, в это время их почти не бывает на острове.
– Мне он очень понравился, мы очень хорошо пообщались. Интереснейший человек.
– Интересный человек? – удивился Майкл. – Вот уж не думал, что ты найдешь Розу интересным человеком. Полезным – это еще можно понять, но не более.
– Нет, ты ошибаешься, он действительно много знает. Мы долго беседовали тогда во вторник, когда он пришел навестить меня. А вчера я решила навестить его.
Майкл в изумлении уставился на нее:
– Как же ты его нашла? Где? Что тебя заставило?
– Я нашла его в таверне, в той, которая называется «Эль Галло». Он мне сказал, чтобы в случае, если мне понадобиться с ним встретиться, я кого-нибудь послала туда.
– Понятно. И ты послала
Бэт покачала головой.
– А вот и нет, я пошла сама.
– Что? Сама? Бог ты мой, да они там в этой таверне шеи повыворачивали.
– Никто ничего не выворачивал. Все прошло очень и очень спокойно. Дело в том, что я отправилась к нему сразу после ленча и там никого, кроме бармена, не было. Этого Педро. Ты ведь знаешь – он сын Розы.
«Да. Боже, вот так сюрприз! Решимости ей не занимать», – подумал Майкл. Сейчас перед ним предстала та часть натуры Бэт, которая была для него как белое пятно на карте в период их тайных встреч.
– А о чем вы беседовали с сеньором Розой в этой таверне?
– А мы оттуда ушли. Он меня отвел к скалам, к тем, за фортом, не за тем, где мы были, не за резиденцией губернатора, а за другим, они называют его Эль Морро. Там никого не было вообще. Ни души. Очень уединенное местечко, там так хорошо.
– Понятно. Хотя ты и не ответила на мой вопрос. Или, может быть у тебя нет таких намерений выкладывать мне все, например, зачем ты искала встречи с Розой и о чем вы говорили.
Она резко закрыла веер, все равно от него не было толку в этой жаре.
– Да нет, я собиралась тебе рассказать об этом. Просто думаю, все ли ты поймешь?
– Давай попытаемся, – тихо сказал Майкл.
В нем росло беспокойство. Он понимал, что это беспокойство не имело под собой никакой почвы, не о чем ему было сейчас беспокоиться. Но он хорошо представлял себе Бэт, прогуливающуюся по Сан-Хуану в одиночестве, привлекавшую внимание, сующую свой очаровательный носик куда не следует.
– Расскажи мне, как все было, – холодно сказал он.
– Понятно. Ты на меня сердишься.
– Нет, разумеется, я на тебя не сержусь.
– Не нет, а да – ты на меня злишься.
– Бэт! Ради Христа! Извини меня, прошу прощения за свои слова. Но ты иногда бываешь несносна.
– Буду стараться такой не быть. – Она помолчала.
Потом решилась.
– Мистер Роза и я рассуждали об иудаизме. Он – сын Израиля, ты знаешь об этом?
– Еврей, – поправил Майкл. – Все эти эвфемизмы – слегка прикрытые оскорбления. Он – еврей, это просто и ясно. Да, я знаю об этом.
– Ведь твоя мать тоже еврейка, нет?
– Да. Мои бабушка и дедушка – родители Лилы были евреи. Хорошо. А к чему все эти выяснения?
– Майкл, ты устал, раздражен. Не следовало мне заводить этот разговор сейчас.
Он действительно очень устал. Из Понсе вернулся вчера к вечеру с твердым намерением как можно скорее увидеться с Нурьей. Но вначале следовало убедиться, что и с Бэт было все в порядке, затем выкупаться и сменить одежду. Но когда он пришел в гостиницу, там его ждали записки: одна от епископа, другая – от Люса. Оба этих человека желали видеть его по срочному делу. Он выкинул из головы Нурью, а Бэт заявил, что они встретятся только утром. Его Преподобие тоже потерпит. А вот Люса выпускать из-под контроля не следовало, он вполне мог запаниковать и наделать глупостей, Майкл решил встретиться с ним.