Пламя возмездия
Шрифт:
Лила пожала плечами:
– Я не знаю, было ли это действительно так ужасно. Может быть, этот старик Моисей и был по-своему прав. Нет, Хуан Луис отпустил меня не поэтому. То есть, не только поэтому. Ведь то, что я тебе сейчас рассказала – лишь часть одной длинной-предлинной истории.
– Какой истории?
Беатрис понимала, что больше от Лилы ничего не добьется, но решила на всякий случай еще разок попытаться.
– Ты мне ничего не объяснила, ты только меня дразнишь, – Беатрис постукивала веером по столу в такт словам.
– Я тебя не собираюсь дразнить. Дело в том, что тебе совершенно необходимо узнать эту историю о Моисее Вероотступнике, чтобы ты смогла понять
– А что было дальше?
– Беатрис, я не могу тебе сказать, что было дальше, по крайней мере, сейчас не могу. Но обещаю тебе, что расскажу обязательно, – Лила выпрямилась и посмотрела золовке прямо в глаза. – Обещаю тебе, что когда все это закончится, когда мы выиграем, когда Майкл обоснуется в Кордове – ты все узнаешь.
Норман Мендоза устроил свой кабинет на первом этаже. Окна выходили на Лоуэр Слоан-стрит, и он имел возможность наблюдать за всеми входящими в банк и выходящими из него. Более того, он мог когда угодно зайти в зал, где служащие и кассиры работали с клиентами. В любой момент Норман мог возложить руку на пульс своего детища.
Филипп Джонсон, личный секретарь Нормана, восседал за столом, установленным в алькове между клиентским залом и кабинетом Нормана. У Джонсона было длинное мертвенно-бледное лицо, на котором застыло вечное недовольство миром. В течение двух Десятилетий он верой и правдой служил Норману и теперь отвоевал возможность с не очень тщательно скрываемым неодобрением относиться к тем или иным поступкам своего шефа. Он вздрогнул, увидев у своего стола неожиданно появившегося Тимоти.
– Ваш отец уже пять минут ждет вас.
Тимоти демонстративно извлек из жилетного кармана часы.
– Разве? Стало быть, я опоздал… Да нет, не может быть. На моих ровно три, Филипп.
Джонсон прикусил губу, но ничего не ответил. Он поднялся и закрыл дверь в зал, откуда был слышен мягкий перезвон пересчитываемых монет и сосредоточенное скрипение перьев армии клерков, заполнявших огромные расходные книги:
– Я доложу ему, что вы здесь.
Тимоти спрятал часы, на них было семь минут четвертого. Он не собирался заставлять старика ждать просто из озорства, ему было необходимо подготовиться к этому, судя по всему, весьма неприятному разговору и он не заметил, как стрелка миновала цифру три. Перед Тимоти стояла нелегкая задача – он не должен был сейчас ни словом, ни жестом дать понять своему отцу, что Бэт бросила его. Несомненно, со временем старик об этом узнает, но Тимоти будет из кожи вон лезть, чтобы оттянуть этот день. Ведь его отец, Норман Мендоза, сумеет придать этому событию такую окраску, что Тимоти окажется не только в дураках, но и виноватым. Сейчас он не был к этому готов. Главное – не терять выдержку, повторял он себе, стоя в напряженном ожидании в небольшом алькове Джонсона. Не волноваться, ни в коем случае не волноваться.
Вновь появился Джонсон:
– Он примет вас, – секретарь кивнул в сторону двери в кабинет Нормана и Тимоти вошел без стука.
– Ты опаздываешь. Я ведь сказал тебе: прибыть к трем.
– Извините, сэр. Мои часы явно отстают.
– Значит, надо снести их к опытному часовщику – с раздражением отпарировал Норман.
– Да, сэр. Я так и сделаю.
– И присядь, ради Бога. Не стой, как нищий на углу.
Тимоти опустился в кресло напротив отца. Старик занимался тем, что ставил свою подпись на бумагах и аккуратно складывал их в стопку. Через открытое окно была видна оживленная улица: люди направлялись либо в магазины Слоан-сквер, либо в особняки на Пимлико-роуд. Горячий ветер доносил шум транспорта и городскую вонь.
– Жарковато для июня, не так ли?
Норман поднял глаза на сына.
– Новые соображения по поводу парагвайского займа? Генри не дает тебе покоя.
Сердце Тимоти снова застучало, это уже стало обычным явлением в течение последних недель. Ничего, не впервой ему. Он, усилием воли, старался не обращать на это внимание.
– С какой стати у меня должны возникнуть какие-то новые соображения? Мы ведь, по-моему, все уже выяснили на нашем последнем совещании, дядя Генри вел себя, как запуганная старуха. Мы ведь обо всем договорились, не так ли?
– Да, договорились. Где Бэт?
Несмотря на то, что Тимоти ждал этого вопроса, он был застигнут врасплох. Этот допрос Нормана не отличался традиционной последовательностью, логическая связь отсутствовала, причем все это делалось намеренно. Черт возьми, ведь должна же быть какая-то преамбула, какие-то вводные замечания, вопросы.
– Она… гм… она отправилась отдохнуть.
– Бред сивой кобылы.
Норман произнес это в своем обычном, невозмутимом тоне, потянулся за золотой зубочисткой и принялся извлекать застрявшие во время ленча, подгоревшие волокна ростбифа.
– До меня дошли слухи, что она бросила тебя.
– Вздор, – не сдавался Тимоти. – От кого вы это услышали?
– Неважно от кого, у меня достаточно источников. И это никакой не вздор, все так и есть. Она сбежала с Майклом Кэрреном. Это плохо, очень плохо. Хуже некуда. Теперь она будет блудить вне стен дома.
Тимоти покраснел как рак.
– Сэр, я не могу позволить вам говорить о моей жене как…
– Как о шлюхе? А почему? Ведь она и есть шлюха, распутница. Я пытался оградить тебя от нее уже тогда, я пытался вразумить тебя, убеждал тебя, что это не тот выбор, но где там! Ты ведь был «безумно влюблен» и на тебя это не подействовало и, в конце концов, ты женился на ней и вот. Не следовало бы мне этого допускать.
Тимоти старался не утратить контроль над собой, уговаривая себя, что сейчас не время посылать этого старика ко всем чертям. Недели через две. Или через три, но не теперь.
– Я думаю, что все-таки будет лучше, если я своими семейными делами буду заниматься сам, отец.
– А ты не способен ими заниматься, вот в чем дело. Она выставила тебя перед всеми дураком и уж наверняка позаботится о том, чтобы весь свет прошелся бы на твой счет.
Норман следил за реакцией Тимоти и от души жалел, что пару лет тому назад не доверился своим инстинктам и не довел дело до конца. А дело это заключалось в том, что тогда он, Норман Мендоза, сам по-настоящему увлекся молоденькой Бэт, приглашал ее на прогулки, заходил к ней под разными предлогами, зная наперед, что Тимоти в тот момент не мог появиться и застать их вдвоем и так далее. Ничего из этого так и не вышло, у него просто не хватило духу увенчать рогами голову своего сына. А жаль, если принять во внимание то, как обстояли дела сегодня.
– Что ты собираешься предпринять?
Тимоти отказался от дальнейших попыток делать вид, что ничего не произошло. Это было бы просто глупо.
– Я еще не решил.
– Когда она ушла?
– В воскресенье… как только я уехал в Дублин.
Тимоти задыхался от кипевшей в нем ярости, ему было трудно говорить. Норман поднял брови.
– Уже так давно? Надо бы присмотреться к моим осведомителям. Мне об этом доложили лишь сегодня утром.
– Твою слежку за мной я нахожу отвратительной, – Тимоти не заметил, как перешел на ты.