План б
Шрифт:
— Ты действительно не в своем уме, — говорю я ей, игнорируя её просьбу высадить её и заезжая на парковку у своего дома.
— Неважно. — Она отвернулась от меня, скрестив руки и уставившись в пассажирское окно. Тускло освещённый вид на внутреннюю часть гаража — лучший вариант, чем смотреть на меня, похоже.
— Как ты узнала, что я буду на вечеринке? Как ты вообще узнала о вечеринке?.
— Интернет, Кайл, — огрызнулась она. Она разжала руки, чтобы освободить ладони для очередного исполнения воинственного джазового жеста. Я не помню, чтобы она так демонстративно разговаривала, но она не ненавидела меня
— В следующий раз, когда я тебя обрюхачу, я заведу аккаунт в Instagram, чтобы ты могла найти меня, не появляясь без предупреждения, притворяясь моей невестой.
— Иди к черту.
— У тебя настоящая проблема с отношением.
— То же самое.
— Ты всегда споришь с уровнем зрелости ребёнка? Господи.
— Я не знаю. Ты всегда придурок? — отвечает она.
— Как много ты сказал Уайатту и моей сестре?
— Почти ничего. Я был образцом благоразумия. Кстати, не за что.
Я фыркнул, и она продолжила.
— Я упомянула, что мы познакомились в Бостоне.
— Что ещё?
— Больше ничего, параноидальный урод. Кстати, твой кузен, похоже, считает меня проституткой. Твоя семья кажется замечательной.
Я припарковал машину и выключил зажигание, повернув голову, чтобы поймать взгляд Дейзи.
— Что, черт возьми, он сказал тебе, что подразумевает, что он считает тебя проституткой?
— Он спросил, сколько ты мне платишь.
Я ругаюсь себе под нос и выхожу из машины, захлопывая дверь сильнее, чем нужно, прежде чем обойти и открыть дверь Дейзи. Я беру её за руку на каком-то дурацком рефлексе, с чем она явно не согласна, потому что вырывает свою руку из моей хватки всего через две секунды. Я продолжаю идти к лифтам, и она следует за мной, что очень хорошо, потому что я не в настроении гоняться за ней по парковке моего здания.
Пока мы ехали вверх, никто из нас не разговаривал. Дейзи скрестила руки и нервно стучит носком каблука по полу, и при этом её нога проглядывает сквозь разрез платья. Мой взгляд притягивается к обнажённой коже и опускается к её каблукам.
Они слишком высокие. Шпильки. В них она, скорее всего, сломает лодыжку, и они делают непристойным даже намек на её ногу. Единственное подходящее место для такой обуви — пол в спальне.
— Они новые?
— Что? — Она смотрит на меня так, как будто я задал вопрос ни с того ни с сего. — Что новое?
— Твои туфли.
— А твои туфли новые?
— Нет. — Не могу поверить, что мы сейчас спорим об обуви, черт возьми.
— Ну, и мои тоже.
Мы выходим из лифта, и я отпираю дверь своей квартиры. Дейзи проскальзывает мимо и снимает туфли на каблуках, глядя на меня при этом. Первая громко стучит о мой деревянный пол, когда падает с её ноги. Вторая стучит громче, потому что делает небольшое сальто, когда Дейзи снимает её с ноги, и туфля бьётся об пол, пока не ударяется о плинтус и не останавливается.
Когда я поднимаю глаза, она уже ушла.
Я слышу, как в ванной течет вода, иду
— Что ты делаешь?
— Чищу зубы. Я пользуюсь твоей зубной щеткой. Я не думала, что ты будешь возражать, ведь ты уже заразил меня своей ДНК.
Я придвигаюсь к ней сзади, чтобы наблюдать за ней в зеркало.
— Что ты делаешь? — спрашивает она с полным ртом зубной пасты, хмурясь на мое отражение. Это справедливый вопрос. Что, черт возьми, я делаю?
— Наблюдаю за тобой.
— Ладно, гаденыш. — Она выплевывает зубную пасту и споласкивает рот. Когда она выпрямляется, она игнорирует меня, вместо этого хмурится на собственное отражение, прежде чем наклониться к зеркалу и провести пальцем под глазом.
Когда она снова выпрямляется, я придвигаюсь ближе и провожу кончиком пальца по её обнажённому затылку. Она замирает, глядя на меня в зеркало. её волосы были распущены, когда мы познакомились, и я хочу, чтобы они были распущены сейчас, поэтому я дергаю за аккуратно свернутую копну, ослабляя ее, пока не нахожу шпильки, удерживающие её на месте, и выдергиваю их.
Она ничего не говорит, просто смотрит на меня, пока я бросаю шпильки на тумбу, собираю её волосы и приглаживаю их по левому плечу. Они густые, тяжелые в моих руках, и мне хочется использовать их как вожжи, намотать на кулак, пока она перегибается через стойку и стирает с её лица этот чертов скептический взгляд.
Десять недель.
Десять долгих недель с тех пор, как я видел её в последний раз.
— Тебе часто бывает плохо?
Она выглядит удивленной вопросом, делает паузу, прежде чем покачать головой.
— Нет, не часто. Как бы единично. Мне везет.
По крайней мере, так. Мысль о том, что она хронически заваливается на унитазы и мусорные баки, — это то, без чего я могу обойтись.
Я киваю в ответ и медленно расстегиваю молнию на её платье. Так медленно. Я представляю себе по меньшей мере шесть различных способов, которыми она может отреагировать за то время, которое потребуется, чтобы спустить молнию вниз по её спине. Она может повернуться и ударить меня коленом по яйцам. Она может попытаться убить меня взглядом в отражении зеркала. Она может назвать меня мудаком и броситься обратно к входной двери. Она может поцеловать меня.
С ней трудно сказать.
Но она молчит.
Она смотрит на меня в зеркало, пока расстегивается молния. Она моргает, когда я просовываю пальцы под бретельки и стягиваю их с её плеч, материал оседает вокруг её ног. Её дыхание учащается, когда я смотрю на неё в зеркало, обнажённую под платьем, за исключением трусиков. Я не тороплюсь смотреть на нее, проводя руками по её плечам и поглаживая кожу на верхней части рук. Её грудь поднимается и опускается от моих прикосновений, соски напряжены и розовеют. Талия впалая, живот плоский. Попка ещё более изогнутая и совершенная, чем я её помню. Я наклоняюсь и целую то место, где её плечо встречается с шеей, прокладывая путь к мочке уха губами, пока мои руки располагаются на её бёдрах. Она пахнет ванилью и медом. Я не имею ни малейшего представления, почему. Это её лак для волос? её гель для душа? Парфюм? Я хочу вдохнуть каждый её дюйм, чтобы понять это. Засунуть своё лицо между её бедер и сосать её клитор, пока она не станет мокрой и не будет кричать мое имя.