План "Б"
Шрифт:
Пока супруг радовался легкой победе и надеялся, что милая женушка рыдает в подушку, Тата достала ножницы, и порезала одежду мужа. Он был франт и перед свадьбой накупил всяческого брендового барахла.
Уничтожив последнюю пар носков, Тата отправилась принимать ванну и обдумывать вопрос: «Зачем я угробила на этого придурка целый год?» Действительно, зачем? Морально-этические качества милого-любимого оставляли желать лучшего и прежде. Порядочность вызывала сомнения априори. За каким, спрашивается, чертом, требовалось связываться
— А-а-а… — гулкий вопль наполнил квартиру.
Тата ухмыльнулась: «Сколько шума из-за пустяков». Она поднялась — негоже принимать бой, лежа, не та ситуация — запахнула халат и вышла.
— Ты что наделала, дура? — далее последовал поток нецензурной брани.
— Порезала твое тряпье!
— Зачем? В чем теперь ходить?
Два английских костюма, десяток рубашек, белье, свитера, туфли, ботинки, плащ, пальто, куртка превратились в груду лоскутов. Андрей замахнулся исковерканным серым ботинком. Глаза лезли из орбит…
— Я тебя убью, сука. Ты у меня сейчас получишь…
— Попробуй, — лезвие ножа, обычного, кухонного, но не менее опасного от того (большая часть бытовых убийств совершается данным предметом сервировки, а жены еще ворчат на мужей — поточи, да поточи) уткнулось буяну в грудь.
Тата приготовилась к разговору заблаговременно. Обычно она ножи в карманах не носила.
— Совсем рехнулась, — муж испугался, отступил. Причем настолько далеко, что после развода Тата его больше никогда не видела.
Следующим учителем-мучителем стал Игорь.
После развода Тата сменила имидж и место работы. Первый стал более романтическим, второе — оплачивалось и называлось куда лучше прежнего. Тут же выяснилось, что шеф подбивает клинья к своему новому финансовому директору.
«Почему нет? — спросила себя Тата. — Я — молодая, красивая, свободная. Что хочу, то ворочу».
И наворотила. Вляпалась в любовь, как в кучу дерьма на дороге.
Казалось бы, спи, с кем хочешь, развлекайся. Так нет! Чувства подавай, счастье вынь да полож! Нет бы, приглядеться внимательно, пораскинуть мозгами, прислушаться к народному гласу. Куда там. Широкие плечи, симпатичная физиономия, щедрость в разумных пределах застили глаза и ум.
Коллеги говорили:
— У него третья жена! Не пропускает ни одной юбки. По шлюхам таскается! С бандитами якшается.
Тата не слушала ни досужие мнения, ни Внутренний Голос.
— Врет твой Игорь, все врет, — докладывал советчик. И был прав. Из всего многообразия методов управления трудовым коллективом Татин любимый использовал самый приятный. Он брал на позиции топ-менеджеров исключительно красивых и умных женщин, спал с каждой какое-то время, потом затевал новый роман. При этом прежняя пассия могла, как уволиться, так и остаться в компании, пополнив, таким образом, гарем и команду остроконкурентных игроков.
К сожалению, правда дошла до
Как-то, сидя в туалетной кабинке, она услышала чужой разговор:
— Наш вчера с приятелями опять всю ночь куролесил. Девок подобрали на бульваре, штук пять, и ко мне завалили.
— И что?
— Девок раздели, на пол положили, еду на них, как на стол, выставили, и давай обжираться.
— А потом?
— Потом суп с котом. Ты прямо, как маленькая. Можно подумать, не знаешь, что он потом вытворяет.
— Да, я не про потаскух. Тебе что-то обломилось?
— Как же.
Полилась вода, заглушая беседу.
— И что?
— Как обычно. Перекемарил час-другой и целую ночь спать не давал, всю измочалил. Кобель чертов!
— Не скажи, у меня в прошлый четверг, едва не оконфузился.
— С каждым бывает…
Тата с трудом проглотила, ставший в горле ком. Он сказал: «Ночь не спал, болели почки… дел много… неприятности…»
— Ты в курсе, что поблядушка его опять наотрез отказалась от премии. В благородство все играет, дура. За копейки и мозги сушит и пизду подставляет. По три раза на дню шляется к нему в кабинет, на потеху всему офису, королеву из себя корчит и не догадывается, что он уже глаз положил на другую.
— Ты тоже заметила?
— Не слепая.
— Эта Олька из отдела продаж — отпетая стерва. Сразу потребовала отдельный кабинет.
— Да уж…
Хлопнула дверь. Сплетницы покинули дамскую комнату. Тата — свое убежище. Она была в отчаянии. Подозрения подтвердились. У Игоря кто-то есть! Он перестал приезжать по выходным, отговаривался занятостью. Крайне редко наведывался вечерами, ссылаясь на обилие работы и усталость. Встречи происходили в основном в его кабинете, действительно, часто, утром, в обед и под конец рабочего дня.
Он звонил, бросал небрежно:
— Зайди!
Она неслась на крыльях своей любви, стараясь не думать про чужие косые взгляды и издержки бытия: жалкий комочек белья на полу, задранную выше пояса юбку, несколько торопливых телодвижений на столе в звенящих опасностью и возбуждением минутах. И напрасно. Думать, как известно, полезно.
Тата глубоко вздохнула, стараясь унять волнение. Как же теперь жить? Хорошо бы сойти с ума, но разве по заказу получится?
Тут, словно в насмешку, грянул звонок:
— Зайди! — попросил-приказал любимый.
Она глухо ответила:
— Не могу. Еду в налоговую.
— Жаль, — он положил трубку первым. И вскоре, оставив труды праведные, укатил с работы. Не один.
Тата не поленилась, проследила, проверила. Игорь увез обедать Ольгу — нового менеджера по продажам. В ресторане парочка покушала, пообжималась и отправилась на квартиру к Ольге. Безусловно, не готовить очередную сделку.
Тата тоже пошла домой. Страдать и готовить отмщение. Ей понравилось оставлять последнее слово за собой.