Планета безумцев
Шрифт:
– В общем, да...
– Вот! Так что разбираться в каше мыслей - себе дороже. Но мне это и не нужно. Потому что я обладаю еще одной способностью - возможностью скачивать информацию из долгосрочной человеческой памяти. Вот там-то она разложена по полочкам и не фонит, как испорченный усилитель. Там, в этой памяти, - все. Что вы знаете, что вы поняли, чем вы жили, что вам интересно, кого вы любили и любите до сих пор...
– Он свел брови к переносице и пьяно-значительно улыбнулся мне.
– А? Рочерс?
Я продолжал молча смотреть на
– И чего вы боитесь больше всего на свете...
– продолжил он и вдруг запнулся и покачнулся на стуле.
– Кстати, не хотите узнать, чего вы боитесь больше всего на свете?
– Нет, - ответил я.
– Надеюсь, я знаю это.
– Вы знаете совсем не то, что на самом деле имеет место быть, - хмыкнул он, протягивая руку к бутылке.
– Но как хотите!
Я наблюдал за тем, как он выпивает, с легкой тревогой. Если он собирался угощаться такими темпами и дальше, то конца истории я мог и не услышать.
– Рассказывайте скорее!
– раздраженно поторопил его я.
– Мы сидим уже два часа, а в вашем повествовании еще и конь не валялся. Скажите мне, из каких людей вы скачивали информацию и какие вопросы вас интересовали?
– А вы как думаете?
– ехидно спросил он. И сам же ответил.
– Конечно же, вопросы передовых научных изысканий, техники и вооружений. Соответственно, в разработку попадались люди, непосредственно работающие в этих областях.
– И значит, мой отец и Джеймс Уокер тоже?
– Да. Ведь они были сотрудниками Бюро звездных стратегий, и им я уделял особое внимание. И вам, и вашей девушке Шарлотте Ньюмен. Потому что вы - сын гения, непосредственно общались с отцом и Уокером, и в ваших руках одно время находился изобретенный ими генератор пространственных преобразований.
Да, подумал я, да. Вот почему он цитировал папеньку и Уокера без ошибок. Он знал о них и обо мне все. А когда генератор находился у меня, Лотта была рядом. И поэтому он знает все и о ней...
– И в Центральный мегаполис вы приехали именно для того, чтобы быть поближе к Бюро?
– спросил я. Вместо ответа он согласно кивнул.
– А зачем вам нужна была работа в "Галактик экспресс"?
– По многим причинам. Назову две. "Экспресс" - серьезный кладезь новейшей информации, и в нем работаете вы. Тогда пару лет назад, когда вы стали хозяином отцовского наследства и пока еще не передали генератор в Бюро звездных стратегий, вы представляли для меня особый интерес.
– Ну, хорошо, - сказал я.
– Вы собирали сведения. И что дальше? Как вы их передавали?
– Они периодически, раз в неделю, извлекались из меня. Как - не понимаю. Это такое легкое высасывающее ощущение. Как будто из твоей макушки устремляется вверх исходящий воздушный поток. Природу этого потока я не берусь описать. Знаю только, что он не проходит сквозь зеркала. За несколько минут до сеанса связи меня каждый раз охватывает навязчивое желание удалиться от всех отражающих поверхностей большой площади.
– Спасибо, - сказал я, думая о своем.
– А вы не пробовали определить координаты цели этого высасывающего потока? Или хотя бы вектор его движения?
– Это не в моих силах.
– То есть за все эти пятнадцать лет вы так и не узнали, кто вами управляет? И не видели их?
Он опустил голову и помотал ею из стороны в сторону. Видимо, в его состоянии это означало отрицание.
– А другие восемнадцать? Члены вашего экипажа? Их-то вы видели?
– Нет, - ответил он, не поднимая головы.
– Я их могу только чувствовать. Но прочесть их мысли или определить их местоположение - эти вещи мне не по зубам. Таковы правила.
– Он цыкнул зубом и развел руки в стороны.
– Нельзя!
– Ну, хоть приблизительно?
– Приблизительно - десятеро здесь, в мегаполисе. В Центре мира, так сказать. Куда стекаются все знания Земли и цивилизаций Галактического союза. А четверо - в островных технополисах Малайского архипелага. Там, как вы знаете, ведутся очень перспективные работы по пространственно-временным перемещениям. А четверых, как уже говорилось, я не чувствую. Думаю, они мертвы. Не выдержали истязаний...
– Он хмыкнул.
– Они оказались плохим материалом. То ли дело капитан Брайтер! Э-э эх!
– Он схватил бутылку и допил из горла остатки виски. Я торопливо пододвинул ему тарелку с салатом.
– А если вы встретите кого-нибудь из них - узнаете?
– продолжал спрашивать я.
– Не узнаю, - ответил он, сморщившись от выпитого.
– Во-первых, они, так же как и я, сменили шкуру. Заметьте, что это еще как минимум четырнадцать убийств. А во-вторых, все, что связано с ними, закрыто для моего восприятия. Хаткинс помолчал.
– Хотя, знаете...
Неожиданно он расслабил узел галстука и рванул на груди рубаху. Две верхние пуговицы выстрельнули в сторону, но он не обратил на это внимания. А устало улыбаясь, полез за пазуху и вынул из-под рубахи тусклый металлический кругляш на довольно толстой стальной цепочке.
– Видите? Это идентификационный жетон члена экипажа корабля-разведчика No130. На нем выгравировано мое имя. Имя Томаса Брайтера... Видите?
– Вижу...
– Жетон изготовлен из особого, суперпрочного и термостойкого сплава. Чтобы, значит, можно было опознать труп. Как бы плохо он не выглядел...
– Он значительно выпучил на меня глаза, пьяно качая головой.
– Этот значок был всегда со мной. И я не расстался с ним даже после трансформации в Хаткинса. Почему - не могу объяснить. Возможно, память о настоящем братстве не стирается ничем... Одним словом, остальные члены моего экипажа могли поступить также сохранить жетоны. Но я в этом не уверен. Вы поняли меня?