Планета доктора Моро
Шрифт:
Правда, без внешней подкачки энергии создание Эссенции будет медленным, очень медленным… если мы не хотим убить носителя. Но нам, собственно, и некуда спешить. Вирусу тоже нужно время, чтобы вырастить в теле носителя кристалл. Зато потом достаточно одной короткой команды — и вся Эссенция, или только часть, по нашему вкусу, стягивается в этот кристалл. Жертва падает мёртвой или без сознания, как нам захочется. В кристалле тем временем происходит очистка от Чёрной Эссенции, после чего достаточно протянуть щупальце — и взять готовое блюдо.
Да, это оружие не похоже на пистолет — скорее на мину, которую
Ричард был уверен, что ему понадобится не менее двух марсианских лет, чтобы довести промелькнувшую в уме идею до рабочего прототипа. Но к собственному изумлению, он управился всего за полгода. Земных полгода.
Он вкалывал, как одержимый, забывая про сон и еду. Его охватило какое-то лихорадочное вдохновение. Он, казалось, чувствовал реакцию материала, понимая многомерность так ясно и чётко, как никогда раньше — ни в жизни Ма-Алефа-Ака, ни в жизни Ричарда Моро. Процент брака близился к нулю — почти все детали сложнейшей вирусной мозаики с первого раза получались именно такими, какими Ричард их представлял — и делали то, что он от них хотел. Едва он успевал сформулировать техзадание, как уже видел оптимальное конструктивное решение для него. Даже капризный и своенравный «белый свет» сейчас безропотно повиновался его командам.
Наконец, спустя полгода, он позволил себе отключиться от приборов… и тут же завалился спать, измученный, но абсолютно счастливый. Ключ к бессмертию был у него в руках… Не только для себя, но и для Дэйр-Ринг.
Какое Ричарду вообще до неё дело? Они ведь разошлись, как в море корабли. Его нынешняя любовница бессмертна сама по себе, ей не нужны костыли в виде чужой Эссенции. Ну, если бы кто-то задал ему подобный вопрос, он бы назвал спрашивающего весьма недалёкой личностью.
— Видишь ли, малыш, — сказал бы Ричард такому любопытствующему, — я смею надеяться, что хоть немного перерос уже психологический возраст обидчивого подростка. Всё, что я теряю или получаю в этой жизни, является следствием сделанного мной выбора. И хотя я, как все разумные, могу об этом выборе пожалеть — от этого не свободен даже Катализатор — я не собираюсь перекладывать ответственность за него на других. Кроме того, для меня мои спутники имеют не только постельную ценность, и это даже не первостепенный критерий.
— Вот оно что, — изумился воображаемый собеседник. — И как много у тебя уже таких «непостельно ценных»? Дж-Онн, Дэйр-Ринг, Клонария, Охотник, Лорн, Уроборос, две Дейзи, Спартанец-1337, Биатис, Ранн, Шеннеч, Плутон, Биша… Я никого не забыл? Одни «ценны» из-за личных отношений, другие из-за экстраординарных способностей, на третьих тебе наплевать, но они чем-то ценны для первых двух категорий…
— Ты забыл ещё «Найткина», «Единство» и 569 Бесцеремонного Трудягу, — хмыкнул Ричард. — Да, у меня много друзей. А также друзей моих друзей. И что? Разве ты не слышал, малыш, что дружба — это магия?
—
— Многомерная нейрофизика учит нас, — парировал Ричард, — что любой предмет, имеющий большое значение для большого количества разумных в течение длительного времени, полностью неодушевлённым назвать уже нельзя. Это не только невежливо, но и технически некорректно.
— Ого, ты совсем недавно обрёл внутреннюю профессию, а уже рассуждаешь как настоящий жрец, точнее техножрец…
— Ну, если я должен буду выбрать себе покровителя, то пусть лучше это будет Бог-Машина, чем Предтечи или Гидра — последних я слишком хорошо знаю.
— Ты же всё равно не сможешь пройти нормального Посвящёния на Ма-Алека-Андре!
— Через Великий Голос — не смогу, конечно. Но если отпить часть Эссенции уже Посвящённого жреца… Уверен, вместе с братом мы сможем подобрать основания для такого причастия. В конце концов, я сейчас разбираюсь в технологиях лучше любого зелёного марсианина. Хурагок уже повысили мою оценку с «щупальца не тем концом» до «очень кривые щупальца», а это более высокая оценка, чем когда-либо добивался не-хурагок и не-ИИ за всю их историю.
— Хорошо, добавим в список твоих друзей ещё два корабля и завод. Кстати, «Кротокрыса» ты почему не добавил?
— Это сменный модуль, не имеющий постоянного значения. На нём не живут, на нём только временно квартируют, и то не всегда. Я им уже один раз пожертвовал и если понадобится, без проблем пожертвую ещё раз. А по мере развития моих знаний о пространстве скольжения он будет списываться и заменяться новой моделью той же серии — более быстрой, надёжной, мощной. Было бы глупо придавать такому артефакту сакральное значение, было бы жестоко заставлять его оживать и чувствовать. Пусть так и остаётся просто устройством.
— И мы возвращаемся к ключевому вопросу, Ма-Алефа-Ак-Ричард-Моро-Грей-Мастер. Зачем тебе друзья? Одни приносят пользу, другие удовольствие — да, но не слишком ли их много для пользы и удовольствия? Уверен ли ты, что они не используют ТЕБЯ? Большая сеть связей — это заманчиво, но чьи руки держат эту сеть, и с какой стороны? Готов ли ты тащить всю эту толпу сквозь время, и что планируешь делать с ними в своей эпохе?
— Отправятся те, кто захотят этого. Я никого принуждать не буду. Ранн, Шеннеч и Гидра почти наверняка останутся в этой эпохе, Биатис — даже не обсуждается, Охотник выйдет за несколько десятков тысячелетий до нашего времени, забрав с собой особо ценные души в ловушках — то есть обеих Дейзи и Лорна. В наше время попадут только шестеро — хорошо, девять, считая завод и корабли.
— И несколько миллионов ковенантов.
— Только те, кто согласятся на роль безропотных орудий, исполнителей моей воли. Это не имеет никакого отношения к дружбе, это совсем иного рода отношения. Тот Ковенант, что я возьму в будущее, будет иметь мало общего с Ковенантом времён Пророков, времён Раскола, или даже нынешним Ковенантом. Я выдавлю из него всё, кроме эффективности. Эти разумные будут приложениями к кораблям, не больше.
— Прости, Ричард, но не будут. Это был очень интересный разговор, но твоё время истекло… Впрочем, я не прощаюсь. Скоро увидимся. Мы станем единым!