Планета Эстей
Шрифт:
Но Пиэнер Пин сейчас не был расположен к проявлению должного уважения по отношению к противнику и резко спросил:
– Скажи, Али Ройс, ты сам пробовал когда-нибудь кинуть больше пяти? Есть мнение, что это затруднительно чисто физически!
– Ну нет, – вступился за Али Рваноухий учёный, – я читал, что такое бывает. Зависит, конечно, от физиологии индивидуума, но бывает даже и больше десяти пар оргазм-эякуляция за условно непрерывный период. Кто-то вполне может завалить десяток, при быстротечном коитусе, правда…
– Если этим «кто-то» станет Рыжий Боб, – вздохнул, чуть остывая, Пин, – то после десятого рывка его ждёт верный дисконнект…
– Я бы сказал – клинический дисконнект! – захихикал Чижик
Те, кто остался, утолили жажду и продолжили путь. Следующим ушёл Али Ройс.
…куница малая, с переливающимся хамелеоном-хвостом, ласка вёрткая. Он лишь заинтересованно обернулся на её сверкнувший в лиановых петлях взгляд. Он был биологом во всех своих виртуальных реинкарнациях и наверняка перетаскал в дом на своей планете всех бездомных котов и дворняг. А в сельве Амезы принципиально не могло водиться куниц…
– Задай им там жару, Али… – никто из разрываемой Звёздочки не заметил исчезновения великана Ройса, и Пин теперь даже не имел возможности посоветовать другу насыпать душистого перца на разноцветный хвост этой спятившей белки.
– Рваное Ухо, прости, но тебя мы сдадим добровольно… – он сидел у костра с уцелевшими пока правыми лучами и мрачно смотрел в сердце огню. – Слишком быстро они нас обесточили, и у нас просто не остаётся другого выхода – мы устроим блесна-западню. И тебе быть блесной, потому что Чиж носитель, а я командир. Ты готов?
– Г@вно-вопрос, командир! Я как всегда! – Рваное Ухо помял яйца в штанах и под мотнёй его вздыбился х@й. – Удачи вам! Постарайтесь добыть хоть одну…
Задача была не из простых. Они добывали поклонников Тихия сотнями за одну ночь, а из них добыть и привести на Берега хоть одну не удавалось ещё никому… Это давно уже выбыло за пределы реальности и рассматривалось лишь как мечта и пустая фантазия. Как мечта – теми, кто шёл; и как пустая фантазия – теми, кто оставался до поры на Берегах.
– Я добуду десяток… на всех… – Пин невольно вспомнил нечаянный перехлёст Али Ройса и не остановился. – Ровно по две на каждый луч в нашей Звезде!..
– Да будет так, Пин! – Рваное Ухо подмигнул догорающему костерку и исчез в темноте.
И они прос@али засаду-блесну. Буквально. С Чижиком случился приступ безболезненной, но внезапнейшей диареи, и пока Пин держал его на руках, подтирая какими-то растущими сверху вниз лопухами белеющую во тьме задницу носителя, в десяти шагах раздался короткий, но верный всхлип: Рваное Ухо засосало на всю…
– Pin, держи! Они накроют меня быстрей, чем тебя… – Чижик вынимал из эфеса своего деревяшки-меча блестящую бусину. – Это должно сработать, оно называется “бриллиант”. Перекошенный Краб мне сказал, что при виде такого у них в восторге закрываются глаза и раскрываются коленки!.. Держи крепче, не потеряй! Если ты и не добудешь Её, то хотя бы за всех отъ@би, а, Пин?
– Отставить дрейф, юный матрос! С такою фигнёй я не только добуду Её, но вежливо попрошу указывать мне обратный путь по этим их грёбаным тропам! – Пиэнер Пин потряс Чижика за плечо. – И зачем ты придумал сказать, храбрый идальго, что это надлежит сделать только мне? Мы оба с тобою дойдём и возьмём по одной…
– Нет, Пин… я чувствую… это будет скоро совсем… Они уже за мною пришли!..
Правоту его слов подтвердила качнувшаяся веточка заиндевевшего мёдом слонового вереска. Вспорхнувшая с неё тень накрыла Чижа с головой, оставив только темноту вместо правого ближнего. Напрасно Пиэнер Пин долгих много минут сражался с этой оставшейся тьмой, напрасно подвывал себе в ратном труде надрывную боевую песню в полном бессилии, напрасно кромсал деревянной шашкой вовсе не выглядящие настоящими кусты…
Почти без сил и утратив всяческую надежду, он брёл ещё некоторое время по удушающей в своих объятиях сельве, он пытался рассмотреть через
Отчихавшись от пыли поднятой упавшею дверью во всём освещённом лишь своим выходом коридоре, мечтая о душе и глотке чистой холодной воды, Пиэнер Пин где-то глубоко внутри себя, почти животом соображал: «Кажись, повезло…». И это его глубинное «кажись» полностью оправдало себя распахнувшимся светом комнаты похожей на красивую розовую раковину. Он замер в трёх шагах от порога, ещё роняя с одежды на пол с себя сухие струйки золотой цветочной пыльцы…
Посреди этой раковины прямо на полу сидело просто чудо от какой-то фирмы-производителя резино-технических изделий – белокурая розовощёкая кукла с огромными голубыми глазами. Её босые розовые пятки были разбросаны по полу, а коленки скрывались под излишне навороченными кисейными кружевами белого платья. Ворот платья, совершенно некстати, заканчивался там, где начиналось самое интересное и небольших сисек её не было видно в голом виде никак. Правда, чуть заметен был в очень уместном на животе разрезе её крошка-пупок. Но особой достопримечательностью были, конечно, её до невероятного пухлые, малиновые и то ли капризничающие, то ли совершенно ничего не понимающие губы. Они были довольно широко приоткрыты и являлись просто основной частью лица, затмевая собой даже сияние широко распахнутых глаз… Пин не выдержал и рассмеялся присущим только ему заразительным смехом маленьких колокольчиков:
– Будь я сух в ромовом погребке, если передо мной не сама императрица беспощадных амазий!.. Я не знаю, как тебя зовут, но, хочешь – я покажу тебе Океан?!
Ни ответа, ни подвижности в мимике, конечно, не обнаружилось, и Пин принялся заинтересованно обходить свою латексную находку со всех сторон, любуясь её красотой и нащупывая в окружении код. Долго ль умеючи…
«Активироваица сдесь», от надписи грифелем по розовому перламутру стены пунктиром протягивалась стрелочка-указатель к едва заметной рубиновой кнопке-выпуклости величиною в ладонь. Пиэнер чуть зажал активатор меж пальцев, и кукла очнулась.
…Она заёрзала на полу, поджимая ножки и сводя растопыренные и, наверное, затекшие уже, руки. Пытаясь, видимо, сообразить, где она и недоумевая по поводу не желающих умещаться во рту своих чудо-губ…
– Океан? – её бровки немного нахмурились, но не выдержали этого испытания более мига и вновь распахнулись вместе с глазами. – Но я не знаю, что такое Океан! Меня зовут Vennecy Di-Anna ‘T’u’a’r’-netta Amazia! Или, если коротко – Vain D’этта…
– Вендетта? Отличное имя! – Пиэнер Пин на секунду задумался: впервые в жизни ему его собственный ник, PNR-pin, показался чуть коротковат… – Я буду звать тебя “глупышка Венди”! Идёт?