Планета Харис
Шрифт:
Все заспорили, заговорили разом. То, что все смертельно устали, вовсе не прибавило нам благоразумия.
В разгар спора к нам вошел Семен Семенович.
— Простите, но вы говорили так громко, что я все слышал. Сомнения Харитона Васильевича понятны мне. Есть возможность изучить язык харисян за несколько сеансов… Тогда вы ознакомитесь с нашей историей и разберетесь в ней сами.
Харитон, кажется, смутился. Семен Семенович посмотрел на него пристально.
— Я не обиделся, — успокоил он, — почему вы должны слепо
В людях мне как раз не нравилось то, что стало главным в харисянах. То, что они боятся непонятного. Мало того. Часто не верят в то, чего не понимают. А объясняют свое неверие… здравым смыслом! Бороться с таким неверием очень трудно. И я не смог отказать себе в удовольствии просто посмеяться.
Ликвидируя нашу базу в Гималаях, я воссоздал все имеющиеся у нас структуры до одной и сам лично доставил их на место, где они в свое время были взяты на несколько часов. Итак, на Земле XXI века очутились теперь Константин Циолковский, насмешник Марк Твен, Галилей, милый Андерсен…
Возле села Рождественского я оставил ранним утром в июле 2009 года Ренату Петрову…
— Ренату? Теперь! — воскликнул я вне себя, подумав сразу о деде. Хватит ли у него сил и рассудка перенести возвращение той, которую он не сумел при жизни защитить.
— А вашу прабабку, Рената, я оставил под Москвой, там, где она была взята после богомолья в Троице-Сергиевой лавре… Пусть попробуют объяснить обладающие «здравым» смыслом.
— Просто посадят в сумасшедший дом, — пожал плечами Харитон.
— Не так просто: с ней документы, выданные в 1899 году, одежда, сшитая тогда же, свежая газета, в которую она завернула купленную в лавре иконку…
— Моя прабабка?!! — Рената закрыла ладонями лицо. Яша привстал. Глаза его заискрились смехом.
— А протопоп Аввакум… тоже… где вы его высадили?
— В Москве.
— Через триста с лишним лет… это невероятно, — не выдержал я. — Не жестоко ли это по отношению к нему? Аввакум и так много выстрадал. Больше, чем человек может вынести.
— Более жестокого, чем небытие, ничего нет! — яростно возразила Рената. — Пусть Аввакум посмотрит, как живут его потомки.
12
НИКТО НЕ ПОВЕРИТ
Не понимаю — значит, не существует!
Домой я вернулся на рассвете. Отпер ключом дверь. В квартире было очень чисто, свежо, даже в прихожей пахло цветами. Розы мои политы, пыль всюду вытерта, полы натерты и даже в холодильнике нашлось кое-что съестное.
Это позаботилась Марфа Евгеньевна Ефремова — мое прямое начальство, Яшина тетка.
Я
Я вдруг почти с испугом подумал о том, как мне придется звонить и отвечать на звонки друзьям, встречаться с ними, улыбаться, шутить. Выступать вместе с Харитоном, Яшей и Викой на пресс-конференции или в студии перед телезрителями, на разных научных конференциях и симпозиумах. Доказывать в Академии наук…
Хорошо хоть, с тех пор как ввели регулярные рейсы на Луну и Марс, не устраиваются торжественные пышные встречи возвращающихся космонавтов.
Даже с Викой я бы не мог сейчас говорить — уж она-то должна была мне верить, но и она сомневается. А мне предстоял разговор, которого не миновать, с Марфой Евгеньевной, и если я не сумею убедить ее, то мне не убедить никого.
Приняв ванну и позавтракав, я пошел в институт. Наш научный руководитель и директор приходит рано. На всю жизнь сохранилась деревенская привычка рано вставать.
Марфе лет под семьдесят, но она еще в форме. Красивая, живая, энергичная, собранная женщина. Муж ее, известный писатель-фантаст Яков Ефремов, тоже очень моложав, хотя года на три старше.
Марфа (за глаза ее зовут Марфа Посадница) очень мне обрадовалась. Мы обнялись и нежно поцеловались. Потом сели рядышком на диване. Она уставилась на меня живыми, черными глазами ласково и встревоженно.
— Давай рассказывай все по порядку, — приказала она.
Я, не торопясь, рассказал ей все, что произошло в Лунной обсерватории.
— Черт побери! — только и сказала она и надолго замолкла, хмурясь.
— Вы мне не верите? — спросил я подавленно. — Кстати, Яша вам ничего не говорил?
— Нет, он отказался говорить раньше тебя, заверил, что все, что ты скажешь, есть правда. Видишь ли, Кирилл, здесь ни при чем «верю, не верю». Никто же не заподозрит тебя во лжи. Вопрос стоит так: либо ты заболел, и тебе надо срочно лечиться… у невропатолога…
— У психиатров?
— Либо это действительно, как ты уверяешь, встреча с инопланетной цивилизацией.
— А вы как думаете, Марфа Евгеньевна?
— Не знаю, Кирилл, не знаю. Откуда же мне знать? Будущее покажет.
Я фыркнул рассерженно:
— Болезнь будет прогрессировать?
— Не обязательно. Может быть, тебе противопоказана Луна, космос. А на земле ты сможешь работать, как и работал.
— Обследуя космонавтов и изучая их отчеты? Я сам — космонавт! Это мое жизненное призвание, моя мечта.
— Если эти… твои существа не дадут о себе знать, космос тебе больше не увидеть. Ни одна медицинская комиссия… ты сам понимаешь. Эх! А я уже выставила твою кандидатуру… Будет конкурс. Готовится новая комплексная экспедиция на Марс. Ты ведь мечтал о Марсе…