Планета песка
Шрифт:
Планета вращалась по мере того, как он приближался, и казалась абсолютно безликой. Терминатор – линия тени, когда солнечный свет вторгался на ночную сторону планеты, – был идеален. Не было никаких гор. Облаков не было. Казалось, здесь не было никакой растительности. Однако там была крошечная полярная ледяная шапка – настолько маленькая, что сначала он ее не обнаружил. Это была даже не ослепительная белизна, а просто белесость там, где должна быть полярная шапка, как будто это был иней вместо льда.
Он пошел наискось вниз, чтобы при приближении соответствовать наземной скорости планеты. Верхом на крошечном космическом ловце он выглядел скорее как невероятная ведьма верхом на невероятной метле. И он был очень, очень уставшим.
Приближаясь
Любые крупные объекты были бы заметны издалека, но он потерял надежду на какое-либо отклонение от монотонности, когда, как раз в тот момент, когда он собирался войти в атмосферу, на самом краю дня появилось одно темное пятно на равномерно ослепительно белой поверхности планеты. Это было на самой границе рассветного пояса. Он мог быть уверен только в его существовании и в том, что у него были острые, особенно прямые края.
Он увидел прямоугольные пристройки к основной его массе. Затем он вошел в атмосферу, и разреженное вещество сильно ударило его из-за его скорости, и он моргнул и автоматически отвернул голову в сторону, чтобы снова не увидеть темное пятно до того, как оно скроется за горизонтом при снижении.
Даже так близко не было видно никаких особенностей, никаких естественных образований. Под ним было только огромное сияние. Он не мог сделать никаких предположений ни о своем положении, ни, после того, как он замедлился до тех пор, пока ветер против его тела не перестал ощущаться через скафандр, о своей скорости относительно земли. Это было необыкновенно. Ему пришло в голову уронить что-нибудь, чтобы получить хоть какое-то представление, пусть и смутное, о своей высоте над землей.
Он так и сделал – бросил смоченную маслом тряпку из набора инструментов. Она, трепеща, опускалась все ниже и ниже и внезапно исчезла на относительно небольшом расстоянии под ним. Она не приземлилась. Все было стерто.
Как бы он ни устал, ему потребовалось несколько минут, чтобы подумать о включении микрофона скафандра, который позволил бы ему слышать звуки в этом необычном мире. Но когда он щелкнул выключателем, то услышал глухой, гудящий, стонущий звук, который ни с чем нельзя было спутать. Ветер. Под ним бушевала песчаная буря. Он летел прямо над ее верхним краем. Он не мог видеть саму землю, потому что между ними была непрозрачная стена песка. Между ним и поверхностью могло быть пятьсот футов, или пять тысяч, или вообще не было никакой твердой, неподвижной почвы. В любом случае, он никак не мог приземлиться.
Он снова поднялся и направился к темному участку, который он отметил. Но космический аппарат не предназначен для использования в атмосфере. Безусловно, его мощность велика, когда его блок питания заполнен. Но Стэн действительно прошел очень долгий путь с тех пор, как покинул "Сталлифер". Также у его накопителя перегорел предохранитель, что стоило ему некоторой мощности.
Несомненно, перегоревший предохранитель был вызван воздействием поля Боудойна-Холла. Какой-то другой космический корабль, кроме "Сталлифера", использующий Хор Альфа в качестве ориентира, пронесся мимо системы с одной планетой со скоростью, во много сотен раз превышающей скорость света. Пульсации его приводного поля ударили по аппарату и истощили энергию его привода, и, несомненно, зарегистрировали всплеск. Но было маловероятно, что это связано с исчезновением Стэна. Другой корабль мог бы направляться к звездной системе, находящейся в световых веках от Земли, и минутное – относительно минутное – колебание его счетчиков не было бы поводом для комментариев. Настоящая серьезность ситуации заключалась в том, что аппарат разрядился до того, как перегорел его предохранитель.
Кстати, это свойство поля Боудойна-Холла – его способность отводить энергию от любого приводного устройства
Стэну, таким образом, отчаянно не хватало энергии, и он был вынужден использовать ее в гравитационном поле, которое ужасно сильно расточало ее. Ему пришлось подняться высоко над песчаной бурей, прежде чем он снова увидел черную область на самом краю планеты. Он направился к ней по самой прямой из прямых линий. Пока он вел машину, стрелка индикатора мощности неуклонно приближалась к нулю. Ловец метеоритов не часто использует ускорение, равное одному ускорению земной гравитации, и Стэну пришлось использовать это ускорение просто для того, чтобы оставаться в воздухе. Черная зона тоже находилась на расстоянии ста с лишним миль, и после нескольких миллионов миль космического путешествия переход был затруднен.
Он нырнул за черной штукой, когда она приблизилась, и при его приближении это оказалось просто невозможным. Это был лабиринт, решетка из прямоугольных балок, поддерживающих, казалось бы, бесконечное количество чудовищных мертвенно-черных плит. Там был один слой этих плит, поддерживаемый бесчисленными тонкими, как паутина, колоннами. Здесь, в рассветном поясе, ветра не было, и Стэн мог ясно видеть. Спустившись вниз, он увидел, что десятифутовые колонны из какого-то темного металла поднимались прямо и бескомпромиссно из песчаного дна на высоту трехсот футов или более. На их вершине были решетка и плиты, образующие крышу примерно в тридцать этажей над землей. Между песком, из которого поднимались колонны, и этой странной прерывистой крышей не было ни подземных этажей, ни переходов, никаких структурных особенностей любого рода.
Стэн приземлился на землю у края сооружения. Он мог видеть полосы неба между плитами. Он посмотрел в совершенно пустые проходы между колоннами и не увидел ничего, кроме колонн и крыши, пока шахты не слились вдалеке. Здесь царила полнейшая тишина. Песок был нетронутым. Если это сооружение и было убежищем, то оно ничего не укрывало. И все же оно простиралось по меньшей мере на сотню миль по крайней мере в одном направлении, как он видел с высоты. Насколько он мог судить, не было никакой причины для его существования и никакой цели, которой оно могло бы служить. И все же это не был заброшенный остов чего-то, чем больше не пользовались. Сооружение явно было в идеальном состоянии.
Полосы неба, видневшиеся между его участками, неизменно были точными по размеру и расположению. Они были абсолютно одинаковы. Нигде не было ни ветхости, ни дефекта. Вся эта структура, безусловно, была искусственной и, безусловно, целенаправленной, и она подразумевала огромные ресурсы цивилизации. Но не было никаких признаков ее создателей, и Стэн не мог даже догадываться о причине ее постройки.
Но он был слишком измотан, чтобы гадать. На борту "Сталлифера" его так тошнило от ярости, что он не мог успокоиться. В космическом полете, летя в огромном одиночестве вокруг карликового солнца, единственная планета которого никогда не была исследована людьми, он должен был быть начеку. Он должен был найти единственную планету системы, а затем совершить посадку практически без приборов. Когда он приземлился у основания огромной решетки, он устало осмотрел свое окружение, но с осторожной подозрительностью, необходимой в незнакомом мире. Затем он разбил лагерь такого рода, какого, казалось, требовала ситуация. Он прикрепил скафандр и свои принадлежности к веревке, тяжело улегся у одной из колонн и мгновенно заснул.