Планета под контролем
Шрифт:
Но то были законные, понятные страхи, привычные с детства. Сейчас она впервые в своей монотонной жизни ощутила страх перед чем-то абсолютно незнакомым, чужим.
Из ямы не доносилось ни звука. Мерцающий свет висел в воздухе расплывчатым пятном, ограниченным густыми зарослями колючек, а сверху помостом. Ренша вдруг поняла, что сейчас кто-то обязательно появится оттуда, поднимется костлявая лапа, она увидит глаза… почему-то они представлялись половинке красными и узкими… ее схватят и утянут вниз, под землю, откуда она уже никогда не выберется, потому что там с ней сделают что-то такое, по сравнению с чем самое жестокое наказание Мастера покажется лаской кренчика. Такое, чего она никогда не испытывала, даже не догадывалась, что подобное можно сотворить с живым избранным…
Она
Бет-Зана принял решение. Особого выбора у него не было: фаза двойного «эго» требовала безусловной безопасности доминанты. Он бесшумно вернулся на крышу и скатился с нее, рухнув в заросли бурьяна и колючек, заполнявших узкое пространство между задней стеной общежития и склоном. Из-за угла здания пиччули еще раз оглядел площадь, затем стремительно пересек ее и присел позади платформы с лесенкой и низкими перилами. Пиччули уже решил, что с этой платформы жрец – Мастер Гора, как назвала его ренша, – читает свои проповеди избранным. Платформа располагалась гораздо выше, чем помост монорельсовой дороги, поэтому прятать доминанту здесь не имело смысла. Бет-Зана оглянулся на общежитие и побежал.
Площадь все еще была пуста. Далеко между склонами гор мерцала дымка репрессивного поля.
Пиччули нырнул в кусты, привстал и осмотрелся. Вторая долина Парника была в несколько раз больше первой, но там не имелось ни одного строения, лишь поля, расчерченные ровными рядами кустов. Дальний край долины терялся из виду в серой пелене. Приглушенные голоса донеслись сзади. Бет-Зана распластался на земле, раздвинул стебли и выглянул.
Из трехэтажного здания вышло несколько диких, трое направились в сторону пиччули, остальные – в противоположном направлении, к Стене. Раздались возгласы, – кажется, они заметили, что репрессивное поле включилось вновь, – один пират бегом вернулся к общежитию, скрылся в нем. Троица не спеша прошла мимо, тихо переговариваясь. Бет-Зана дождался, когда они скроются в пелене дождя, выбрался из зарослей и побежал обратно, двигаясь вдоль подножия горы, чтобы иметь возможность в любое мгновение нырнуть в кусты. Из общежития донеслись приглушенные крики, быстро смолкнувшие. Пиччули присел, отдышался, несколькими длинными прыжками пересек расстояние до монорельса. Там он нырнул под помост – и тут же выскочил обратно, вращая глазами и повизгивая.
Ренши не было.
В голове пиччули зазвенело. Он вскочил на помост, обежал его, тяжело дыша и шмыгая носом. Спрятаться здесь негде, хотя на помосте стояла металлическая тумба, накрытая прозрачным колпаком. Бет-Зана остановился, разглядывая ее. Панель управления под колпаком усеивали датчики и прямоугольные клавиши. Пиччули постучал по пластику костяшками пальцев, склонился, рассматривая простой магнитный замок, на который запирался колпак. Вскрыть его не представляло проблемы, скорее всего, все это было лишь формальной защитой – ни одному из послушных кренчиков не пришло бы в голову взламывать ее и вызывать вниз вагон монорельса.
Пиччули выпрямился, пытаясь унять головокружение, возникшее после исчезновения доминанты, соображая, смогут ли пираты справиться с магнитным замком. В его памяти уже всплыло название того цилиндра, что лежал у пограничных холмов. Скорее всего, он и стал причиной нарушения работы репрессивного поля.
Модуль.
Модуль, на котором прилетели дикие, – достаточно простое транспортное средство, но все же и его управление требовало известной сноровки. Если их специально обучали, то учителя должны были вложить в головы пиратов хотя бы минимальные основы стандартных систем управления, а значит, при желании дикие, вскрыв замок, смогут вызвать вагон и подняться на вершину горы.
Мельтешение шизофренических образов в его мозгу медленно нарастало. Эго, только-только достигшее второй фазы, возмущалось отсутствием недавно обретенной доминанты, грозя вновь лишить пиччули рассудка.
Спрыгнув на землю, он помчался обратно,
Он не мог разглядеть лица упавшего кренчика, широкий балахон не позволял определить даже его пол. Эго второй фазы заставило его тело подняться и броситься вперед, в сторону диких, которые пинками подталкивали избранных к двери общежития.
Если бы хоть один из пиратов сейчас оглянулся, он увидел бы существо в коротких штанах и распахнутой рубахе, безмолвно бегущее к ним, вытянув перед собой сильные руки с растопыренными пальцами и длинными коричневыми когтями. Но пираты, втолкнув кренчиков в дверь, один за другим скрылись следом, так ни разу не оглянувшись. Последний отрезок пути Бет-Зана преодолел одним длинным прыжком и упал на колени возле избранного.
Это была не Глата. Кренчик лежал на спине, прижав руки к животу, обратив искаженное лицо к облакам. Между пальцами торчало толстое древко стрелы с пластиковым оперением. Кровь, смешиваясь с дождем, растеклась по животу водянисто-розовым пятном. Взгляд широко раскрытых глаз был бессмысленным. Пиччули наклонился ниже, вглядываясь в эти глаза. Их наполняла боль – умирающий не кричал лишь потому, что недоставало сил. Бет-Зана положил на шею кренчика широкие ладони и нажал, ощущая под пальцами предсмертное биение артерии. Когда жизнь покинула избранного, пиччули, пригибаясь, побежал в обход общежития.
В зале на первом этаже общежития Сэл Арка поднял голову. Еще несколько избранных добавилось к тем, что уже находились здесь. Среди них одно лицо привлекло внимание младшего сына атамана табора Вега.
Избранные были красивы; все, и кренчики и ренши, имели одинаково правильные черты лица, все были похожи друг на друга, но эта ренша выделялась среди них. На фоне остальных она выглядела почти уродливой, словно какой-то ген в заложенной Властными жесткой программе дал сбой.
Впрочем, такие понятия, как генетическая программа и наследственность, мало о чем говорили Арка. Будучи младшим сыном атамана, Сэл выглядел куда взрослее своего старшего сводного брата и двух старших сводных сестер. Его тело, лишенное волос даже в паху и под мышками, заплыло жиром – редкостное исключение среди тощих глифанов. Абсолютно лысая голова напоминала бледный кожаный шар, на котором едва виднелись плоские маленькие уши и лишь с трудом угадывались расплывшиеся черты лица. Из глубоких щелей между жировыми складками таращились маленькие светлые глазки. В самом многочисленном и влиятельном таборе Глифа, Арка Вега, занявшем наиболее богатые пищей южные топи, Сэл не имел возможности претендовать ни на что, кроме сытной однообразной жизни, которая могла в любой момент оборваться ударом наемного убийцы, подосланного Сэлом Арка-старшим, первым сыном атамана табора. Адепты Конклава не просчитались, из всех кочевников планеты избрав для своих целей именно Сэла. Стратостат, арбалеты и гипнотический курс обучения, позволивший ему управляться с приборами, давали младшему Арка надежду на будущую власть в таборе.
Сэл опустился на стул, затрещавший под его весом, и поманил к себе Берами. В руке Арка Вега держал коробочку переговорника с круглым глазком видеокамеры, и такие же коробочки болтались на поясах всех глифанов.
Кривоногий пират подошел, как всегда, ухмыляясь. Жизнь кочевников не способствовала развитию чувства юмора, но ближайший помощник Арка, не отличаясь умом, имел счастливый талант находить смешное во всем.
– Что там? – спросил Сэл.
– Еще пятерых дохляков поймали, – осклабившись, пробормотал Берами. – Двоих в полях, двоих на склоне, а одну прямо здесь.