Планета свиней 3. Жаркий сезон
Шрифт:
Открыв глаз, чёрный заметил, что уже наступило утро. В комнате он был один.
Потянувшись, Шмаль беззвучно зевнул и спустил лапы на цветной напольный коврик. Вчерашние посиделки давали о себе знать тяжестью во всём теле. В пасти сушило, зудил старый шрам на груди. Глаза слепила дымчатая пелена.
– Ки-иса-а… – позвал он протяжно, почти жалобно. Но в ответ только звенели ложки, и слышался напористый звук бьющей в раковине воды.
Очень хотелось пить. Шмаль еле добрёл да кухни и увидел разрисованного Рамзеса, который усердно драил щёткой тарелки, чашки, рюмки
– Доброго утречка, босс! – радостно морщил и без того морщинистую морду Рамзес, ополаскивая эмалированную кастрюлю. – Как спалось тебе? Наверное, Якутск снился?
Лысый кот бодро обращался к Шмалю, как к закадычному другу, с которым они вместе шкурили богатых гибридов и вместе мотали срок по зонам необъятной Сибири, когда их прищучивали прокуроры.
Чёрный никогда не был спесивым воображалой, представляющим себя на вершине горы, а всех остальных, в особенности лысых официантов, имел в виду где-то внизу, в свете его пацанской отваги, природной красоты, стати и авторитетного настоящего. Но нарушать субординацию в собственном доме, это верх наглости… Хотя Рамзес вроде ничего не нарушал: мыл посуду, убирал крошки со стола и вовсе не походил на обнаглевшего гостя. Так чего здеся дерзкого?
– Эй, батыр, есть, чем горло смочить? – приглаживая лапой шерсть на помятой щеке, спросил Шмаль.
– Нарзанчик холодненький будешь? – услужливо предложил Рамзес. – Оксана Марихуана засветло приходила. Принесла еды и три бутылочки минералки. Мы одну с братом приговорили, а две непочатых я в холодильнике придержал. Для тебя босс придержал. Как ты любишь.
Оказалось, что с субординаций был полный порядок. Лысый земляк знал своё место.
Шмаль открыл холодильник. Две бутылки стояли в двери, дожидаясь хозяина дома.
– Нарзан номер четыре, – откручивая пробку, сказал чёрный; напиток был именно такой, какой он любил. Сделав пару больших глотков, Шмаль улыбнулся впервые за утро.
– Эх, хорошо! – потянулся он, встряхнув мордой.
Рамзес закончил с помывкой, выключил кран и задал странный вопрос:
– Босс, может тебе яйца разбить? Это я мигом организую!
Улыбка с чёрной морды слетела, словно его окружила стая волков в погонах.
– Я не понял, что ты сказал? – напрягся Шмаль.
– Яичницу, говорю, тебе приготовить? Мы с Эхнатомом уже перекусили. Могу быстренько для тебя зажарить пару яичек с петушиной колбаской. Мне несложно, – ответил лысый кот, продолжая излучать бодрость, дружелюбие и потерю страха перед, пожалуй, самым известным бандитом Якутска из кошачьей братвы.
– Вот я никак не пойму: ты прикидываешься, что ли? – показал клыки Шмаль, но его праведный гнев прервал треск заведённого мопеда во дворе. – Блин, а кто тама лазает? Масол приехал, что ли? – бросился к окну чёрный кот.
– Да это брат мой шаманит с техникой, – махнул худющей лапой Рамзес. – Он же специалист по железякам. В машинах разбирается досконально, а в мопедах так вообще подавно.
– Да ну? Разбирается в технике? А не сломает?
– В этом можешь не сомневаться, босс. Эхнатом автомеханик высшей категории!
Шмаль задёрнул занавеску и присел
– Ладно, пусть тогда разбирается, – почесав грудь, задумался чёрный.
Но Рамзес не отставал. Хотелось порадовать хозяина дома и отплатить тому за добрый приём.
– Босс, так мне яичницу готовить или всё же отставить? – снова приставал с завтраком лысый.
– Зачем спрашивать? Конечно, готовь… мне силы позарез нужны, – твёрдо ответил чёрный кот, а потом прищурился: – У ну-ка, повернись бочком.
Шмаль разглядывал разукрашенные рёбра и разрисованную футуристическими деревьями спину Рамзеса, словно очутился в сказочном лесу.
– Земеля, сходил бы ты, помылся, а то прям одного ушастого напоминаешь.
Рисунки на спине оставили дети Шмаля. Ещё вчера вечером они неугомонно разрисовали братьев, пока их не увела со двора Оксана Марихуана.
Лысый кот чиркнул спичкой и зажёг газовую конфорку.
– Первым делом завтрак для босса! – бесконечно подлизывался Рамзес, потому что дружба с авторитетным котом, призывала быть любезным и всегда весёлым. – А кого я напоминаю тебе, если не секрет? Ты, наверное, тоже путаешь меня с Эхнатомом?
– Ядрён ты батон, я никогда ничего не путаю! – приложился к бутылке Шмаль. – Ты зайцев местных видал?
– Нет, зайцев не видел. Я ж только вчера приехал. Могу и билет показать, – лыбился лысый кот, разбивая два яйца на шипящую сковороду.
Кухня сразу наполнилась запахами прежней бродяжьей жизни: ещё той, в Якутске, когда рядом крутились Жюль, Барс и Герман. Ароматы яичницы, похмельное утро и пустая трескотня о житейских делах-делишечках придавали Шмалю новых сил и свежих эмоций.
– Местные бегуны до жути забавные. Отвечаю! – начал рассказ о зайцах чёрный кот. – Уши и грудь у них лысые, а спина, четыре лапы и маленький хвост, который и хвостом-то назвать нельзя, мохнатые. Причём цвет они не меняют. И зимой и летом они пепельные. И прикинь, они называют себя так важно – зайцами-русаками! Особенно гордятся вторым словом и потому делают себе татухи на груди и на пузе. Знаю одно русака, звать того Гастрономом. Имя, конечно, ненастоящее. Полагаю, что на зоне погоняло прилипло, видимо, за ограбление магазина. На груди у него, значится, якоря в цепях нарисованы и чайки в полёте, а на пузе – зайчиха в платке, что ушей не видно и надпися разные. Запомнилась одна строчка – ПЛСТ написано большими буквами.
– ПЛСТ, чтобы это могло значить? – будто разбираясь в тюремных наколках, задумался Рамзес. – Так интересно, прямо квест какой-то.
Шмаль выковырял жирного быка из пепельницы, зажёг спичку и закурил.
– Вот именно, ПЛСТ. Это, земеля, расшифровывается: прости любимая судьба такая. Смекаешь, как всё запутано?
– Глубокая и со смыслом надпись. Я запомню, – кивал лысый гибрид. – Но только мне непонятно, чем я этого русака напоминаю?
– Да татуировками у тебя, увалень! – вспылил Шмаль. – А ещё тот тип вредный и вечно вопросы задаёт! Вообще, я зайцев не очень уважаю. Так что иди во двор, прими там душ и Эхнатому передай, чтоб мопедку волчью не сломал, а то Масол ему пальцы оторвёт.