Планета вампиров или машина молодости
Шрифт:
– Ты видел, что делают с теми, кого сюда приводят? – спросил у мальчика Гагик.
– Нет. Я ни разу здесь не был во время процедур.
– Тогда откуда ты знаешь про это место?
– Не надо, Гагик. Не спрашивай его ни о чем, - остановила товарища Нана. Вид у нее был озабоченный и угнетенный. Ей никак не удавалось справиться с нахлынувшим страхом. – Не волнуйся, - сказала она Шестому, - никто не узнает твою тайну. Но ты должен нам помочь. Одним нам не справиться.
– Я сделаю все, о чем ты меня просишь, - поспешил заверить ее тот. – И безо всяких условий.
Этот открытый, бесхитростный мальчик еще раз заставил Нану устыдиться
– Помоги нам спрятаться здесь. А сам запри дверь и иди спать.
– С ума сошла! – испугался Гагик. – Что ты задумала? Они же расправятся с нами.
Нана обдала его презрительным взглядом.
– Я должна понять, что здесь происходит. И как происходит. Ясно? Если ты трусишь, уходи вместе с ним. Возвращайся в свою пуховую постельку, пока еще до тебя не дошла очередь.
– Ты прекрасно знаешь, что я не оставлю тебя одну. – Гагик даже покраснел от обиды. – Но ты не можешь так рисковать.
– Все еще надеешься, что они нас не тронут?
– Мы все равно не можем ничего изменить.
– О чем вы? – Мальчик переводил сиреневый взгляд с одного на другого.
– Мы сами еще до конца не разобрались, - сказала ему Нана. – Но уверены, у вас тут творятся ужасные вещи, о которых вы, глупые, даже не догадываетесь. Ну все. Хватит разговоров. Так ты уходишь или остаешься? – Она остановила на Гагике искрящийся иронией взгляд
– Ты сумасшедшая. – Он нервно передернул плечами. – Конечно я остаюсь. Только потом не говори, что я тебя не предупреждал и не отговаривал.
Дверь давно захлопнулась за их маленьким другом, а они все стояли посреди помещения, растерянно глядя друг на друга. Нана изо всех сил старалась показать, что ей ни чуточки не страшно, хотя ноги вдруг стали какими-то рыхлыми и так и норовили подогнуться. Гагик же, казалось, наоборот, приняв окончательное решение, собрался, взял себя в руки и оттого даже успокоился.
– Будь что будет, - сказал он с видом философа. – Терять-то нам вроде как особенно нечего. Даже если они нас убьют, это лучше, чем ни с того ни с сего превратиться в старую, беззубую развалину. А потому предлагаю остаток ночи поспать, чтобы к утру быть в форме.
– Не уверена, что смогу уснуть. Но попробовать можно, - сразу согласилась Нана, чтобы избавиться от дрожи в ногах.
Она забралась на высокую больничную кушетку, свернулась калачиком и затихла, не спуская однако глаз с двери. Гагик занял вторую кушетку. Некоторое время они лежали очень тихо, отчего глухая тишина подвала казалась особенно нестерпимой.
– Ты спишь? – подал голос Гагик.
– Уснешь тут. Как же.
– Я подумал, надо бы погасить свет. А то откроют дверь, увидят свет и поймут...
– А то, что увидят нас, ничего?
– Так мы же спрячемся.
– Нет. Не трогай свет. Остаться тут в темноте, это уж слишком. У тебя же часы на руке. Постарайся не проспать и дай знать, когда наступит утро.
Через некоторое время до Гагика донеслось ее мерное дыхание. Нане-таки удалось уснуть. Он воспринял ее слова, как указание остаться на часах. Теперь, когда она спала, он как бы отвечал за обоих. Мне спать нельзя. Ни единой минуты, - благоразумно решил он и слез с кушетки, чтобы, не дай Бог, и его не сморило.
Он подошел к спящей девочке и долго, не отрываясь, смотрел на нее. Она лежала на боку, положив голову на согнутую в локте руку. Ее великолепные, отливающие медью волосы разметались по кушетке, от длинных густых ресниц на щеках
Сколько раз в классе и на переменах он украдкой бросал на нее взгляды, любуясь ее походкой, ее профилем и волосами, которые потом воспевал в своих стихах, ее манерой держаться – независимо и с достоинством. Нет, он мог смотреть на нее, сколько ему захочется.Ведь они, все четверо, были неразлучными друзьями. Но это было не то. Он всегда следил за собой, боясь выдать свои чувства, боясь стать посмешищем в глазах друзей. В ее глазах! И вот сейчас он может смотреть на нее сколько угодно. До самого утра. Впитывать в себя каждую ее черточку. Он должен бы чувствовать себя самым счастливым человеком. Но вместо этого им владела тревога. И не столько за себя, сколько за нее. Что они делают вдвоем в этом неприветливом холодном месте, которое с утра заполнится роботами и людьми Хозяина. Что с ними будет, если их найдут?
Гагику вспомнились невероятным образом постаревшие лица и тела друзей и ему стало до дрожи холодно. Неужели он видел это не во сне, а наяву? Неужели такое возможно? И неужели Нана права, то же самое ждет и их?
Нет, лучше об этом не думать, - наказал он себе. – А то так ведь и свихнуться недолго. Надо решить, где нам спрятаться, чтобы не бросаться сломя голову куда попало, когда начнут открывать дверь.
Гагик неспеша обошел лабораторию, заглянул во все углы и закутки, всё внимательно осмотрел и нашел то, что искал – вполне укромное местечко за склад-ной перегородкой, где было нагромождение каких-то вещей и куда практически не попадал свет.
Глава 19
– Я не проспала?
– Нана вскочила, пугливо озираясь.
– У тебя, что, в животе будильник? – улыбнулся Гагик. – Я как раз собрался тебя будить. По-моему уже время. Пора прятаться. Я сейчас погашу свет, а ты сиди, где сидишь, чтобы мне легче было тебя найти.
Он тронул панель у двери, и помещение погрузилось в кромешную тьму.
– Как же мы тут будем двигаться? – жалобно прошептала Нана.
– Положись на меня.
Он нашел в темноте ее руку и потянул за собой. Дорогу к выбранному накануне месту Гагик уже знал наизусть. Они устроились в тесном закутке, прижавшись друг к другу, чтобы занимать как можно меньше места, и затихли. Они не знали, сколько времени им пришлось так просидеть, но ноги у них уже основательно затекли, когда послышался, наконец, звук открываемой двери и на пол легла дорожка света из коридора. А потом осветилась и вся лаборатория. Из своего укрытия они увидели двух женщин в одинаковых красных комбинезонах. Одна помоложе, другая постарше. Едва войдя, они принялись деловито возиться с какими-то приборами, не обмениваясь при этом ни единым словом.
Два робота, поздоровавшись с женщинами безжизненными голосами, заняли свои места: один – у двери, ведущей в коридор, другой – у входа во внутреннее помещение, которого Гагик, как оказалось, даже не заметил.
В сопровождении третьего робота в лабораторию, шаркая ногами, вошел сутулый, бородатый старик. Нана зажала себе рот, чтобы не вскрикнуть. Она узнала в нем «Козлика», с которым недавно играла в жмурки.
Женщины-операторы встретили его так, как встречают тяжело больного, пришедшего на лечебную процедуру. «Козлик» сам покорно уселся на узкое кресло, спиной к аппарату. Нана и Гагик, затаив дыхание, следили за происходящим.