Планета вампиров или машина молодости
Шрифт:
– Как ты можешь оставаться такой спокойной и равнодушной, будто ты тоже робот, - бросил он ей злой упрек. – У меня лица Валерки и Сёмы перед глазами стоят.
– Лучше уж быть роботом, чем слабонервной девчонкой, - не теряя самооб-ладания, парировала Нана.
Он вскинул на нее гневный взгляд.
– Не смей так говорить!
– А ты не смей раскисать.
– Неужели ты не понимаешь, что это конец? Все пропало. Нам никогда отсюда не выбраться. Они – каплю за каплей – выпьют из нас наши силы, нашу жизнь, превратят в половые
Она осторожно провела ладонью по его щеке, пригладила растрепавшиеся волосы, участливо заглядывая в глаза:
– Ты боишься?
– Да-да, боюсь! – с ожесточением пробормотал он сквозь стиснутые зубы. – А ты разве нет?
– И я боюсь. Очень боюсь. Но только это нас не спасет.
– Ты веришь, что нас вообще еще что-то может спасти?
– Мой папа говорит, без веры нет жизни. Нужно бороться, а не распускать нюни.
– С ке-ем??? Ка-ак??? – Глаза Гагику застилали злость и отчаяние.
– Нам нужно все тщательно обдумать...
– Да брось ты, - безнадежно отмахнулся он. – Что мы можем с тобой вдвоем? Их вон сколько. А нам уже даже Сема с Валерой не помощники. И мы... мы тоже станем такими, страшными, старыми и никому не нужными.
– А я-то считала тебя настоящим парнем.
– Нана сокрушенно вздохнула. – Даже размечталась как-то: вот кончу школу и выйду за тебя замуж. И буду себя чувствовать с тобой легко и надежно, как за каменной стеной. А ты... – передернув плечиком, она отвернулась.
Гагик ошарашенно уставился на нее. У него даже язык прилип к небу. Нане удалось-таки хорошенько встряхнуть его, привести в чувство.
– Так ты способен соображать или нет? – сердито спросила она.
Нервно сглотнув, он только молча кивнул.
– Тогда давай думать, что мы можем предпринять. – Нана устроилась поудобнее, обхватив согнутые в коленях ноги руками. – Самое простое, конечно, было бы попытаться отсюда удрать под прикрытием ночи. Перелезть через забор и добраться до тех людей, что нападали на членов их парламента. Они бы, я думаю, нас не выдали. Но мы не можем бросить в беде Сему и Валеру. Мы должны теперь помочь не только себе, но и им.
– Разве можно им чем-то помочь? Ведь они уже...
– Я не знаю, - жестко прервала Нана. – Но попытаться – наш долг. Итак. Самое страшное чудовище, как выяснилось, сам Хозяин. Это он все придумал. И на тебя у него вполне определенные виды. Ему только нужно закончить какие-то расчеты, чтобы определить, какими порциями лучше всего выкачивать из тебя энергию. Ласковая красавица Хозяйка ничем не лучше тех гнусных старух. Она ждет-не дождется, с какого конца получше присосаться ко мне. Недаром смотрит на меня, пуская слюньки, как на бифштекс. Но если у нас с тобой самое страшное еще впереди, то наши друзья уже сидят по уши в беде. Такова ситуация. Теперь давай помозгуем, как нам из нее выпутаться.
– Ах, да никто, ровным
– Я же просила тебя: соберись, - прикрикнула на него Нана. И снова принялась размышлять вслух. – Можно было бы открыть глаза на то, что у них тут происходит, этим преждевременно состарившимся детям. Но они такие немощные, какой от них толк.
– А Шестой? – напомнил Гагик, наконец обретая способность мыслить.
– Вот именно, Шестой! – оживилась Нана. – Его до сих пор еще не посадили к аппарату. Как ты думаешь, почему?
– Предатель он, твой Шестой. Вот почему.
– Балда, - фыркнула Нана. – Разве не он провел нас в лабораторию? И, заметь, никому ни словечка.
– Просто он влюбился в тебя.
– Глупости. Он маленький и очень одинокий.
– Я бы не сказал. К кому он бегает в лабораторию?
– Вот именно! – воодушевляясь, Нана вскочила на колени. – Хочешь знать, почему его до сих пор не тронули? Если я не ошибаюсь, одна из двух операторш его мать. И я даже знаю, какая. Та, что помоложе. Врубаешься?
Гагик, не мигая, смотрел на Нану. Его зрачки расширились и оттого глаза казались совсем черными, как безлунная ночь. Но на самом дне этой «безлунной ночи» слабым лучиком уже затеплилась надежда.
– Вот кто мог бы нам помочь! – продолжала Нана. – Мать пойдет на все, чтобы спасти своего ребенка. Но, по-моему, она, как и все тут, до смерти боится Хозяина. У нее нет ни друзей, ни союзников, иначе ее сын не попал бы в этот ад. И потом, как долго она сможет оттягивать то, что с ним хотят сделать? День? Два? Неделю? Вряд ли ее, как мать, это устраивает.
– Что ты предлагаешь?
– Мы должны с ней поговорить.
– Но как?
– Ты мне надоел, Гагик! – рассердилась Нана. – Одни вопросы и эмоции. Что-нибудь тоже сам придумай. А я послушаю. Не для красоты же тебе голова дана.
– Снова проберемся в лабораторию?
– Как бы не так. А роботы? А ее напарница? С этой старой ведьмой лучше не связываться. По глазам видно.
Гагик мучительно морщил лоб в тщетных попытках что-нибудь придумать.
– Дождемся ночи, - шепотом сказала Нана, - и попытаемя по балконам найти ее комнату.
– Точно! – обрадовался он. – Молодец!
Она криво усмехнулась, что означало: «Я-то молодец, а ты?» и спрыгнула с высокой постели.
– Ну я пошла. – Нана взялась за ручку балконной двери, но вспомнив что-то еще, что не успела сказать, на цыпочках вернулась: - Запомни, с Хозяином и Хозяйкой ведем себя как ни в чем не бывало. Если они что-нибудь заподозрят раньше времени, всему конец. Встречаемся ночью. Пока.
Глава 21
Дождавшись, когда у хозяев погаснет свет, Нана с Гагиком по балконам снова пробрались к своим друзьям. Но комната Семы и Валеры была пус-та. Не зная, что думать, где искать их, они бросились к Шестому, единственному, кто хоть что-то мог им объяснить.