Планета Вода. Часть I
Шрифт:
– Как такое возможно? Ведь хорошо известно, что жидкая вода на Марсе мгновенно испаряется из-за слабого давления.
Георгий Арсеньевич улыбнулся.
– Вы сами же ответили на свой вопрос. На поверхности планеты действительно невозможно существование жидкой воды сколько-нибудь продолжительное время, но мы говорим об огромных глубинах. Не будем утомлять зрителей цифрами, но уверяю вас, что, если вода там всё-таки есть, то давления, создаваемого километрами каменистых пород достаточно, чтобы удержать воду от испарения. Да и породы, сами по себе, уже препятствие.
– Вы не могли бы пояснить нашим зрителям…
– Я бы лишний раз пояснил, что мы не знаем, есть ли там вода. Если не
– Хорошо. Я закончу. Что это за вода, пригодна ли она для питья и агрокультурного использования?
– Вероятнее всего, нет. Мы предполагаем, что такая вода будет очень солёной, и что в ней содержатся элементы, делающие её непригодной для использования людьми.
– Но это не означает, что она совсем бесполезна? – спросил корреспондент.
– Мы обладаем технологиями для очистки воды с её предполагаемым составом под поверхностью Марса, но вопрос заключается в ином: целесообразно ли добывать воду с такой глубины? Нашим учёным предстоит ещё много работы по решению вопроса с чистой водой. Думаю, решением на первом этапе будет рециркуляция привезённой воды с Земли. Конечное решение ещё предстоит найти. Но без водопровода колонисты там не останутся.
Корреспондент неожиданно прищурился.
– Сейчас я задам вопрос, который волнует человечество, это можно произнести смело: не первое столетие.
Георгий Арсеньевич кивнул, давая понять, что понял о чём идёт речь.
– Есть ли жизнь, хотя бы под поверхностью Марса?
– Исходя из наших знаний о биологии на сегодняшний день, мы можем сделать вывод, что есть низкая вероятность наличия в подземных океанах каких-то разновидностей бактерий-экстремофилов, наподобие тех, что живут в стоградусных гейзерах на Земле. Существование крупных и сложных организмов в таких условиях исключено.
– Что же, ваше открытие всё равно обнадёживает. При наличии жидкой воды или способов её добычи из марсианских песков, эта планета может стать домом для первых поселенцев быстрее, чем планировал Роскосмос. Без водопровода на Марсе вы не останетесь, – пошутил журналист – на этом мы прощаемся со своими зрителями. Нашим гостем был физик, кандидат наук, Георгий Арсеньевич Капитонов.
Родная колыбель
Настроение было приподнятым. Собравшиеся шумно переговаривались, заглядывали в другие комнаты, здороваясь словно знакомые, которые давно не видели друг друга, хотя многие встретились впервые. Одеты гости были как на приём к губернатору. Желание поздравить хозяина дома с назначением читалось на лицах всех, но было одно обстоятельство, которое препятствовало реализации этого желания: хозяина не было.
– Свет, ну когда Тагир приедет уже? – спросила в очередной раз её подруга – у меня маленький дома, скоро надо будет бежать.
– Обещал через десять минут, – нервничая, сказала Света.
Всё это сборище серьёзно перегружало её нервную систему, она даже забыла, что является хозяйкой этого мероприятия.
«Десять минут!» – объявила подруга собравшимся.
«Замечательно, – подумала про себя Света – теперь все будут теребить меня, если он не приедет через десять минут».
Сын тоже отсутствовал. Он собирался приехать раньше отца, чтобы успеть привести себя в порядок (по просьбе Светы, ведь должна была приехать её мать), но похоже, что он явится даже после Тагира. Когда он взбрыкнул и заявил об уходе из школы, они с мужем надеялись, что свободное плавание научит его дисциплине и другим, как им казалось важным, вещам, которые не смог внушить даже строгий Тагир. Но они недооценили характер сына: после года отдельной
В гостиной что-то разбили. «Главное – не фарфор матери», – подумала она.
Кто-то включил электронные обои. В эфире, как на зло, шёл подробный рассказ о мегамасштабном трансконтинентальном проекте «Роса», генеральным куратором которого стал её муж. В силу того, что Россия являлась главным спонсором и исполнителем проекта, который должен был обеспечить пресной водой всю Африку и Аравийский полуостров, на Генеральной Ассамблее ООН было принято решение назначить на эту должность российского гражданина. Внутри страны выбор пал на неизвестного человека, честного работника с большим стажем безупречной службы. Таким человеком был её муж. Когда им позвонили из администрации президента, они решили, что это розыгрыш и повесили трубку. Через несколько секунд телефон Тагира снова зазвенел, и его вежливо попросили не вешать трубку и выслушать. Остаётся догадываться о том, как там узнали о его существовании и почему остановили на нём выбор. Теперь их семью ждёт длительная командировка с множеством перемещений по Африке и Аравии, а перед этим многочасовой приём близких и дальних друзей, а также родственников – все они вспомнили о существовании её мужа, когда его лицо появилось на федеральных каналах.
Раздался звонок. Она посмотрела на экран, надеясь увидеть там лицо сына, но это был сам виновник торжества.
– Тагир пришёл, – шепнула она подруге.
Та громко, на весь дом объявила: «Пришёл хозяин дома, готовьтесь жаловать и поздравлять!».
Среди гостей прокатилась волна оживления – все встали в полукруг, чтобы приветствовать Тагира.
Свете было очень жаль, что Ваня не успел до приезда отца, но в ней ещё теплилась надежда, что он успеет до приезда своей бабушки.
Буквально через несколько секунд раздался ещё один звонок.
На маленьком экране возникли изящные сухие черты Любови Алексеевны…
«Па-здра-вля-ем, па-здра-вля-ем, па-здра-вля-ем, па-здра-вля-ем!» – раздался многоголосый хор гостей, обступивших её мужа у порога.
Следом вошла Любовь Алексеевна. Не то, чтобы она выглядела как-то подавляюще или в её поведении сквозило нежелание видеть всех этих людей, но крики и аплодисменты как-то сами собой утихли, и собравшаяся у входа толпа стала очень органично рассасываться по их дому вновь.
– Это наше наказание за тихую свадьбу, – шепнула она мужу, который с усталыми глазами и натянутой улыбкой принимал поздравления и кивал всем, здороваясь.
– Где мой внук? – спросила мать Светы, скупо поздоровавшись.
– Не приехал ещё, – ответила та.
– Разве сын не должен быть первым, кто поздравляет отца по такому поводу? – удивлённым тоном спросила она.
– Ой, мам, ты же знаешь меня, я всегда была разгильдяйкой, а он мой сын.
Любовь двусмысленно посмотрела на неё: в этом взгляде был и укор, и ироничное понимание ситуации, мол «да, я вижу».
Гости кружили аритмичный вальс вокруг Тагира, поднося ему подарки, как приношения жрецу в храме. Что-то было в этом… Нет, не подхалимское, поскольку он не занимал высокого государственного поста и не стал миллиардером, но что-то очень-очень почтительное. Как будто сквозь слои карьеризма, эгоизма, спеси и зависти в этих людях промелькнуло чувство благодарности к нему за нечто такое, что многие побоятся произнести вслух. Он ехал следить за стройкой, от которой зависят жизни двух миллиардов людей. Чтобы проект двигался чётко и без сбоев. Эти люди испытывали неосознанную благодарность и благоговение, как представители всего вида, а не как те, кому Тагир что-то хорошее сделал лично.