Планеты

Сугарова Светлана

– А что означает «шалкай»?

Марион тихо улыбнулся.

– Шалкай – это очень редкий цветок Камарлена. Я видел его лишь однажды очень давно. Он невероятно красивый, хотя почти незаметен в траве, – такой он маленький. Его лепестки цвета ваших глаз. Ихлаки думают, что шалкай приносит удачу, если увидишь его.

– И у вас была удача, когда вы увидели его? – заинтересовалась Дели.

– Была.

– Какая же, если не секрет?

– В этот день Юл-Кан спас мне жизнь.

– Не может быть! Расскажите, пожалуйста!

– Не сейчас, империта, в другой раз.

– Другого раза может и не представится.

– То есть? – удивился Марион.

– А то

и есть, что, возможно, сегодня нас уже сожрут марганы, а вы говорите, в другой раз.

По лицу трайда пробежала тень тяжелых воспоминаний. Ясно, словно это было вчера, перед глазами мелькнул Нхасс, полчища марганов, кровавая резня, смерть, боль, граничащая с сумасшествием, и бесконечный, как сама вселенная, слепой, нечеловеческий ужас. Тот ужас и та боль до сих пор жили где-то в уголке его сердца, словно засевший навечно осколок.

– Неужели в вашу прелестную головку приходят такие мрачные мысли? – спросил он, прогоняя наваждение.

– Да, приходят. А я поражаюсь вашему спокойствию, даже равнодушию. Нас преследуют несчастье за несчастьем, мы едва не утонули в этом проклятом ливне, нас окружают злобные твари, мечтающие нас сожрать, а вы горите лишь одним желанием – найти кого-то в этих горах, а все остальное вас, словно, не волнует!

– По-вашему, я должен кататься по земле с горестными воплями «мы все погибнем» и рвать на себе волосы? Сожалею, но на это у меня нет ни сил, ни желания.

– Кататься по земле и рвать волосы вовсе незачем, трайд. Нужно действовать!

– Разве мы не действуем?

– Нет, мы ничего не делаем! Мы только носимся по всему Камарлену, убегаем, догоняем, а результата – ноль! Перед нами горы Ялтхари, но как мы найдем в этих громадинах кого-то? Как? Ведь невозможно облазить их и за сто лет! А, если здесь вообще никого нет, тогда что? – наступала Дели.

Трайд думал о том же. Как они найдут пиратов в этих необъятных горах, если даже потеряли друг друга? И живы ли остальные? Продержатся ли они хотя бы до завтрашнего дня? Скоро ли будет подмога или им так и придется самим противостоять неведомому врагу, даже, не зная ни его численности, ни его планов, не зная даже точно здесь ли он?

– Я не знаю, империта, что тогда, – вздохнул Марион, чувствуя на своих плечах непосильный груз.

– Как так? – изумилась девушка. – У вас даже нет никаких планов? Вы поступили просто подло, втянув доверяющих вам людей в это безнадежное предприятие! Вы не имели на это никакого права!

– Джанулория и Тасури такие же офицеры, как и я. Они прекрасно осознавали, на что идут. Мы выполняем нашу работу, – устало отвечал тот на выпады империты.

– Я говорю не о них, а о бедном ихлаке и о себе!

– Юл-Кана ничто не остановит, если дело касается камней, а вы… Разве не вы упросили меня взять вас в это безнадежное предприятие?

– Да, но вы не говорили, что оно настолько безнадежное!

– Насколько же оно безнадежное, по вашему мнению?

– Да уж, пожалуй, безнадежней не бывает. Как ни крути, а живыми выбраться отсюда нам не грозит. Либо умрем от голода, либо в лапах марганов, либо, блуждая бесконечно в горах.

– А, если бы вы знали, что вас ожидает, неужели вы бы остались в луйхаре Мира-Лора? Думаю, нет. Не так ли, империта?

– Все равно это подло, – упрямо повторила Дели, обидевшись. – Вы – трайд, и у вас должен быть хоть какой-нибудь план! Вы в ответе за всех нас!

Она даже не подозревала, как сильно била офицера своими словами. Марион прикрыл глаза, молча проглотив все пощечины.

Служба в КС была далеко нелегким делом: полная стрессов, неожиданностей, большей частью неприятных,

требующих немедленного разрешения и нешуточных опасностей. Офицеры работали на износ: высаживаясь на какой-нибудь неизвестной планете, всякий раз подвергались близкому дыханию смерти. А еще контроль космоса, дальняя и ближняя разведка, нередкие стычки с пиратами и мародерами, предотвращение планетных катастроф и ликвидация их последствий, спасение живых существ и многое другое, – все это ложилось на их плечи и требовало максимальной собранности и отдачи физических и моральных сил. Они настолько привыкли к такому жесткому ритму работы, в котором не оставалось места на себя, настолько свыкались с мыслью в любой момент быть готовым к принятию опасности и смерти, что это становилось нормой. Но, тем не менее, работа в КС была для Мариона смыслом жизни, он был одержим ею. И, несмотря на почти бесчисленные ранения, многие из которых заставляли его висеть на волоске от смерти, на все трудности, он продолжал лезть в самое пекло, не щадя себя. Почему? Потому что он был трайдом, и это обязывало его быть смелее, бесстрашнее, быстрее, безумнее и мудрее других. От него ждали многого, на него надеялись и верили в его неуязвимость, гениальность, и он не мог не оправдать этих надежд, не имел права. Но сколько раз Марион слышал эти слова: «Вы – трайд, вы в ответе за них!» И вот теперь и империта обвиняет его в подлости. Если бы они знали, что эти слова огнем жгли офицера, не давая покоя ни днем, ни ночью. Они заставляли его бросаться, сломя голову, в омут опасности, принимать на себя самые жестокие удары, упорно идти, когда уже нет сил, сохранять надежду в самых безвыходных, отчаянных, бесплановых ситуациях, то не говорили бы так опрометчиво, потому что трайд всегда ощущал груз ответственности.

Нередко за свою поистине титаническую работу он получал выговоры, жалобы, обвинения, требования, угрозы, обидные незаслуженные слова, и всякий раз они больно проникали в самую душу, выпадая горьким осадком.

И сейчас эти хлесткие пощечины девушки отозвались глухой болью в сердце трайда.

Дели обиженно молчала, негодующе поглядывая на Мариона, но тот сидел неподвижно, как статуя, откинув голову к стене.

– Почему вы не спите, империта? – наконец, тихо спросил он, открывая глаза. – Уже поздно.

– А вы?

– А я буду охранять ваш сон.

– Очень любезно, – буркнула та. – Но я могу сама о себе позаботиться.

Она легла на жесткий пол, положив рядом с собой андор и, немного покрутившись, погрузилась в дремоту.

Марион не спал всю ночь. Чутко вслушиваясь в тишину, думал, что делать дальше. Нужно было искать Тасури, Джанулорию и Юл-Кана. Он знал, что пещеры Ялтхари сообщаются между собой, и можно было переходить из одной в другую по туннелям. Двигаться им нужно было на юго-запад, как заметил Марион, и, возможно, они встретятся с ними. Но как же пираты? Или пуститься на их поиски, предоставив офицеров и ихлака самим себе? Что важнее – жизнь друзей или безопасность Камарлена? Над этими вопросами трайд мучительно ломал голову, пока его мозг не запротестовал против такого насилия.

Тяжело вздохнув, посмотрел на империту. Густые волосы укрывали ее шелковистой волной, ладони снова сложены под щекой, лицо спокойное и безмятежное, как у ребенка, ресницы, как длинные крылья, чуть трепещут, губы слегка улыбаются во сне.

Но вот сон изменился. По лицу девушки пробежала тень, она нахмурилась, напряглась, забормотала что-то, из чего Марион разобрал только два слова – «древнейшие времена», потом вдруг вскрикнув, она проснулась, широко раскрыв глаза, в которых плескался страх.