Плащ и мантилья

О'Бэньон Констанс

8

Ноубл быстро отнес Рейчел в свою спальню, так как это была единственная меблированная комната в доме. Жена Алехандро, Маргрета, помогла ему положить девушку на кровать и зажгла лампы, чтобы в комнате было светлее.

Час за часом Ноубл сидел рядом с Рейчел, часто меняя пропитавшуюся кровью повязку на свежую. Рейчел все еще не приходила в сознание. На белых простынях она казалась еще бледнее.

Ноубл бросил взгляд на часы, стоящие на каминной полке. Близилась полночь. Почему Алехандро до сих пор не вернулся

с доктором? Куда они подевались?!

Он отказался от еды, которую принесла ему Маргрета. Если доктор Стэнхоуп не приедет в ближайшее время, ему придется самому извлекать пулю. При мысли об этом Ноубла охватывала паника – пуля глубоко засела в груди, и только врач знал, как оперировать в непосредственной близости от сердца.

Ночь подходила к концу – начало светать. Ноубл поднялся со стула, чтобы погасить свет, и вернулся на прежнее место. Если Рейчел умрет, это будет его вина – в глубине души он знал, что пуля предназначалась ему.

Рейчел застонала и начала метаться по кровати, на повязке, которую он наложил несколько минут назад, появилась свежая кровь. Ноубл прижал девушку к матрацу, и через некоторое время она успокоилась.

Утренний ветерок шевелил занавески, и вскоре лучи солнца проникли в комнату через открытое окно. Ноубл приготовился к неизбежному. Ждать врача больше нельзя; он должен извлечь пулю, иначе Рейчел истечет кровью.

Маргрета просунула голову в дверь. Это была миниатюрная женщина с правильными чертами лица, выглядевшая лет на десять моложе своего возраста. В ней было нелегко признать мать пятерых рослых сыновей. Темные волосы были заплетены в косу, уложенную в пучок на затылке. Она вошла в комнату и положила руку на плечо Ноубла.

– Позвольте мне посидеть с сеньоритой, хозяин, пока вы отдохнете. Вы ведь не отходили от нее всю ночь.

Ноубл покачал головой:

– Мне придется удалить пулю, Маргрета. Принеси самый острый нож, какой сможешь найти, и побольше кипятка. Еще мне понадобится виски и чистые простыни.

– Хорошо, хозяин, – кивнула Маргрета и бросила горестный взгляд на Рейчел. – Что, дело плохо, не так ли?

– Очень плохо.

Маргрета ушла выполнять поручение, а Ноубл снял окровавленную повязку и внимательно осмотрел рану. Пуля находилась менее чем в дюйме от сердца и только по счастливой случайности не задела его. Ноубл набрал воздух в легкие, чувствуя, как вспотели его ладони. Щеки Рейчел теперь покраснели от жара – еще один плохой признак.

Ему казалось, что прошло несколько часов, прежде чем вернулась Маргрета. Он придвинул к кровати маленький деревянный стол, Маргрета накрыла его простыней и положила на нее нож и бинты, поставив рядом горячую воду.

– Мне потребуется твоя помощь, – сказал Ноубл, внимательно посмотрев на жену Алехандро. – Ты справишься?

Маргрета выглядела испуганной, но кивнула без колебаний:

– Я не подведу вас, хозяин.

Перекрестившись и пробормотав молитву, она встала рядом с Ноублом, стиснувшим рукоятку ножа.

Ноублу и раньше приходилось вырезать

пули – но не засевшие так близко к сердцу и не у женщин. А теперь ему предстояло проделать эту операцию с Рейчел – девушкой, которую он знал, казалось, всю свою жизнь! Одно неверное движение довершит то, что начал неизвестный стрелок. Ноубл окунул нож в виски, жалея, что не может выпить – это помогло бы выдержать испытание. Но он не поддался искушению, зная, что руки должны оставаться твердыми.

– Мне нужно побольше света, Маргрета. Принеси еще пару ламп. – Ноубл тянул время и отлично это понимал. – Черт возьми, если бы только приехал доктор!

В этот момент Рейчел открыла глаза, увидела Ноубла с ножом в руке и попыталась поднять голову, но была для этого слишком слаба. Комната поплыла у нее перед глазами.

– Убей меня! – прошептала она, облизнув сухие губы. – Мне все равно…

– Рейчел, – заговорил Ноубл, отложив нож, – ты помнишь, что с тобой произошло?

Слова застревали у Рейчел в горле. Почему ее грудь горит, как в огне? Почему она не может пошевелиться?

– Где я?

– В Каса дель Соль. Я привез тебя сюда после того, как тебя подстрелили.

Рейчел пыталась сосредоточиться, преодолевая боль и тошноту. Он сказал, что ее подстрелили? Кровь похолодела у нее в жилах. Ей захотелось встать и бежать отсюда со всех ног. Но когда она снова попыталась приподняться, рука Ноубла опустилась ей на плечо. Удержать Рейчел не составляло труда: она была слаба, как новорожденный младенец.

Голос Ноубла звучал глухо, словно он обращался к ней из глубокой пещеры.

– В тебя стреляли, Рейчел, и… – начал он объяснять.

Но мысли Рейчел путались. Она посмотрела на нож, и ее охватил ужас.

– Ты в меня стрелял, а теперь хочешь докончить работу? Ну так действуй – я не могу тебе помешать!

Ноубл ощутил тошноту. Неужели она думает, что он способен причинить ей вред? Он вспомнил Рейчел у реки – прекрасную, соблазнительную и неотразимую.

– Тебе нельзя волноваться. Постарайся успокоиться. Я хочу помочь тебе.

Рейчел устремила взгляд на испанку, смотревшую на нее с состраданием.

– Помогите мне, сеньора, иначе он…

Тьма кружила над Рейчел, словно хищная птица. Ее чувства обострились до предела, но тело было парализовано слабостью. Свет таял вместе с надеждой. Она плыла по темному безбрежному морю, где не было боли. «Если так себя чувствуют, умирая, – подумала она, – то это не так уж плохо».

Ноубл глубоко вздохнул и кивнул Маргрете:

– Слава богу, что она снова потеряла сознание. – Он перекрестился и прошептал молитву, прося господа помочь ему спасти Рейчел.

* * *

Рейчел проснулась в смятении. Она ощущала тяжесть, давящую ей на грудь, а когда шевельнулась, ее пронзила острая боль и к горлу подступила тошнота. С трудом набрав воздух в легкие, Рейчел повернула голову к лампе, мерцающей на столике у кровати. Пламя было слишком слабым, чтобы освещать темные углы комнаты.