Плащаница из Овьедо
Шрифт:
Девушка тяжело дышала и ворочалась, пытаясь отыскать удобное положение.
То и дело с ее губ срывался тихий сток.
Никогда в жизни Джеймс не чувствовал себя таким беспомощным, отрезанным от всего мира. Он начал молиться.
Сквозь темноту ночи и падающий белый снег к ним пробился красноватый свет неоновой вывески. «Форд» был почти возле нее, и Джеймс смог разобрать буквы:
ГОРНЫЕ ДОМИКИ КОЛБИ
— Пожалуйста, скажите, что у вас есть свободная комната, — обратился он к администратору, едва успев переступить
Администратор, тучная женщина лет шестидесяти, на секунду отвлеклась от своей книги в мягком переплете и посмотрела на него.
— Извини, дорогой, но все занято.
Молодого человека охватило отчаяние. Учитывая состояние Ханны, они не могли тащиться куда-нибудь еще.
— Сойдет что угодно, мне все равно, — умоляющим голосом произнес Джеймс.
— Боюсь, что начался лыжный сезон. Первый хороший снегопад, и толпы народу мчатся сюда, чтобы покататься на лыжах. Следовало забронировать номер заранее.
— Что же мне теперь делать? — спросил он, не обращаясь ни к кому конкретно, и с грустью посмотрел на рождественскую елку, которая стояла на столе администратора. Свет ее маленькой гирлянды отражался в очках для чтения, которые сидели у женщины на носу.
— Мне кажется, что моя… моя… жена вот-вот родит, — выпалил он.
— Где она?
— В машине.
— Боже правый! — Книга со стуком упала на пол. — Немедленно веди ее сюда.
Одним прыжком Джеймс оказался у машины. Ее стекла были облеплены толстым слоем снега, поэтому он не мог видеть Ханну, пока не открыл дверь. Девушка широко раскрыла глаза и тяжело дышала.
— Думаю, у меня отошли воды.
Администратор с изумлением смотрела на нее, выглядывая из-за плеча Джимми.
— Нужно отвести тебя в теплое место, — сказала она. — Попытайся встать, милая. Здесь недалеко, всего пара шагов.
— Не могу пошевелиться, — захныкала Ханна. — Сейчас начнется…
— Гараж прямо за углом, — обратилась женщина к Джеймсу. — Загони свой «форд» туда. Там есть место возле моей машины.
С неожиданным для ее возраста и телосложения проворством женщина прошмыгнула за угол и открыла гаражные ворота. В гараже хранились садовая мебель и инвентарь, сложенные после летнего сезона. Под потолком светила голая лампочка.
Женщина открыла заднюю дверь машины и заглянула вовнутрь:
— Сможешь вылезти, дорогая?
Ханна отрицательно покачала головой. Схватки становились все сильнее, и боль гигантскими волнами накатывала на нее, напрочь отнимая все силы. Она чувствовала, как приливы сменяются отливами, и ее разум не мог ничего с этим поделать. Казалось, ее тело перестало ей подчиняться. Девушка испытывала непреодолимую потребность тужиться.
— Я мигом, — сказала женщина и выскочила из гаража.
— Джимми?
— Я здесь, Ханна.
Он проскользнул на заднее сиденье, приподнял ее голову и плечи и положил их себе на колени. Когда началась очередная схватка, она вцепилась в его ладонь и крепко сжала ее.
— Все хорошо, — произнес он и, желая хоть чуть-чуть приглушить боль, ласково убрал волосы с ее лба. —
В этот момент в гараж вернулась администратор. Она привела кучерявую женщину, которой было лет под сорок.
— Она доктор, — объяснила администратор. — Здесь обычно всегда можно найти одного или двух врачей. Я во все двери постучала, прежде чем нашла ее.
Она очень гордилась, что не растерялась в столь сложной ситуации.
— У вас уже начались схватки? — спросила доктор.
— Да.
— Посмотрим.
Штаны и колготки у Ханны были насквозь мокрые, поэтому доктору не удалось их снять. В углу она заметила аккуратно сложенные диванные подушки и дала команду администратору разложить их на полу.
— Скорее! — громко сказала она. — Нужно вытащить ее из машины.
Джимми поддерживал верхнюю часть туловища Ханны, тогда как доктор мягко опустила ее ноги на подушки и одним движением избавила от мешавшей одежды. Джимми снова положил голову девушки себе на колени, тогда как доктор опустилась перед Ханной, раздвинула ей ноги и увидела, что голова младенца уже начала появляться.
— Он явно не хочет никого ждать, — бодро произнесла она. — Малыш уже выходит.
Ханна вновь почувствовала непреодолимую потребность тужиться, и мышцы ее таза начали ритмично сокращаться. Пот струился по ее лицу.
— Молодец, девочка! Ты сможешь. Дыши глубоко. Ты все делаешь правильно.
Последнее усилие, Ханна вскрикнула — и ребенок упал на руки доктора. Струйка крови хлынула на край диванной подушки.
Тишина в гараже, видимо, распространилась и на мир снаружи. Ветер моментально стих, и высокие сосны перестали раскачиваться и стояли неподвижно. Доктор приподняла ребенка и стала массировать ему спинку. Ребенок открыл рот и глубоко вдохнул свой первый глоток воздуха, после чего раздался здоровый плач.
Доктор положила малыша Ханне на живот и перевязала пуповину.
— Мои поздравления, — сказала она. — У вас миленький мальчик.
Затем она завернула малыша в полотенце с вышитыми по краю словами «Горные домики Колби» и осторожно передала его в руки Ханны.
Сначала девушка увидела копну черных волос, потом голубые глаза и маленькую ручку, сжатую в кулачок, а затем более внимательно рассмотрела крошечное существо, которое держала у своей груди.
— Неважно, сколько раз мне приходилось это делать, но рождение ребенка всегда остается чудом, — восторгалась доктор.
— Думаю, он — вылитый папаша, правда? — заворковала администратор.
Только тогда Джимми заметил, что в гараже собралось много народа. По домикам пронесся слух, что в гараже вот-вот родится ребенок, и от любопытства туристы выскочили на улицу, чтобы увидеть все своими глазами. У двери, которая вела из гаража в комнату регистрации, стояла супружеская пара с мальчиком, которому было лет девять-десять. Группа студентов неловко толпилась в гаражных воротах и наблюдала за всем оттуда. Все молчали и с умилением смотрели на белокурую мать, красивого черноволосого отца и их замечательного ребенка.