Плата за грехи

Акулов Николай

– Спасибо тебе, я тебе жизнью обязан, – парень с серьёзным лицом протянул мальчику руку.

– Да ладно, – смутился тот, – ты бы также поступил.

– Конечно. Но я же милиционер. Запиши мой номер, – он достал сотовый. – Если что, звони. Зовут-то тебя как?

– Друзья зовут Робин Гудом, – улыбнулся мальчик, записывая номер.

– А меня Алексей. Алексей Гладышев.

Заметив, что Петрович уже закончил доклад и возвращается, Виктор попрощался и направился к лестнице. Спустившись на третий этаж, и найдя нужную палату, заглянул в полуоткрытую дверь. В палате находилось трое больных и сестра. Она как

раз делала укол мужику, лежащему у окна. Двое других, ожидающие своей очереди, лежали на животах с полуспущенными штанами. На дверь никто не смотрел, и мальчик тихонько её толкнул. Дверь без скрипа распахнулась шире. Проскользнув в палату, Виктор отошёл в угол, чтобы не столкнуться с сестрой и огляделся.

– Кто ж из них Чередниченко-то? И как мне его прихлопнуть, без подозрений?

Сестра, доделав уколы, ушла. Лежащий у окна, поднялся и посмотрел в окно.

– Вот и здесь менты, ...... Не люблю ..... .

– Так, они-то ж люди, может заболел кто? – хмыкнул лежащий на средней кровати. – А может, подстрелили, – он хохотнул.

– Подстрелить мента, святое дело, – гоготнул третий, переворачиваясь на спину. – Помню, в прошлом году мы участкового одного, гада, гнали. Он не давал нам наркоту на районе продавать. Сразу завалить не получилось, он засаду учуял и двоих сразу завалил. Но, у нас два шмайсера были, куда ему с пукалкой против. Он убегать. Мы – за ним. И если б не шмайсеры, ушёл бы, гад. Так, мы его за корешей на лоскуты распустили, – он опять гоготнул. – Хотели семью его кончить, но Бугор не дал. Мы, мол, с жёнами и детьми не воюем, твою шпалеру.

– А наш Валера, наоборот, говорит, – сел опять на кровать первый. – Вырезать всех, кто против нас. Мы весь район в страхе держим. Пикнуть никто не смеет. Сегодня должны семью одного бизнесмена взять. Платить, падла, отказался.

– Ага, вот и Чередниченко, судя по всему, – предположил мальчик. – Но, остальные-то, оказывается, не лучше.

– А мы похищением не занимаемся, – ухмыльнулся второй больной. – Мы делаем проще. Посылаем гранату объекту с запиской: "первое предупреждение". Если чувак не понял, второй гранатой взрываем машину.

– А, если опять не понял? – ухмыльнулся третий.

– Тогда взрываем кого-нибудь из родственников.

– Молодцы, ясно и доступно. И возни никакой.

– Ну что, в картишки? – потёр руки Чередниченко, – по полтинничку в буру.

– Давай, – поднялись остальные и пересели к его койке.

Надо вас всех кончать, голубчики, – решил мальчик и заглянул в тумбочку третьего больного. На полке стояла кружка с ложкой. – Так, ложка сгодится. Что ещё тут есть?

Больные, сев в кружок на двух кроватях, раскинули карты. Виктор, повернув браслет на Рожок, "вырубил" их. Обыскав две оставшиеся тумбочки, нашёл стакан и ещё две ложки. Вложив в ладони правой руки второму и третьему больному по ложке, сжал их пальцы. Чередниченко же дал в руку стакан и отколол от края большой кусок, стукнув о металлическую спинку кровати.

– Так, годится, – оглядел приготовления мальчик. И повернул браслет на Крест.

Взяв кулак второго с зажатой ложкой, он сильно ударил третьего больного под рёбра, в область сердца. Ложка легко пронзила плоть, и кровь хлынула из широкой раны. Ложка третьего больного пронзила левый глаз Чередниченко и осталась в нём торчать. А стакан Чередниченко,

битым краем распорол основательно горло второго. Кровь моментально залила не только кровати, где сидели жертвы, но и попала на стену. Виктор оглядел себя. Он тоже не уберёгся от крови. Взяв полотенце с кровати третьего больного, мальчик выглянул в коридор. Дождавшись, когда пройдёт медсестра, возвращавшаяся к себе с подносом, на котором лежали шприцы, Виктор перешёл в туалет. Там он тщательно оттёр с одежды кровь и умылся. Возвращаясь в машину, увидел, как на скамейке у входа, закрыв лицо ладонями, рыдает мужик. Виктор остановился. Тут из больницы вышла женщина и направилась к мужику.

– Слава, ну успокойся, – она села рядом и обняла его за плечи. – Теперь ничего не сделаешь. Тани нет. Тебе надо детей поднимать, Слава.

– Вера, они убили её, Вера. Я сам электрик, Вера, и я знаю, как выглядят люди, убитые током, Вера.

– Слава, ты помешался на своём токе. Как они могли убить её током, как?

– Я не знаю, как, Вера. Я знаю одно, Таня умерла от поражения током. Я видел, Вера, таких людей. У неё все признаки.

– Но, врач сказал, что у неё сердечная недостаточность.

– Вера, какое сердце, она здорова была, как мы с тобой двое. И если б не уронила эту железяку себе на ногу, она б ещё сто лет не видела эту больницу.

– Странное что-то в этой больнице происходит, – хмыкнул мальчик. – Бандитов лечат свободно. Нормальные люди умирают от тока.

Он повернул браслет на Солнце и подошёл к сидящим на лавке.

– Простите, я случайно услышал ваш разговор. – Женщина повернула к Виктору заплаканное лицо. – Скажите, кто лечил Татьяну?

– Доктор Измайлов, Семён Аркадьевич, – ответила женщина. – А вам зачем?

– Да, чтобы мои близкие к нему случайно не попали, – пожал плечами мальчик.

Он вернулся в больницу и спросил в регистратуре, как можно найти доктора Измайлова. Молодая сестричка назвала второй этаж. Там была травматология. Взяв в раздевалке халат, Виктор направился на второй этаж. На лестнице он повернул браслет на Луну.

В коридоре у окна стояли две женщины в белых халатах и смотрели вниз.

– Представляешь, Кристин, у мужика осталось трое детей. Что он с ними без бабы делать будет?

– Представляю. Ему ж ещё и работать надо.

– А этому козлу Сердюкову опять с рук всё сошло. Был бы ещё специалист хороший, а то пьянь подзаборная.

– Ну, когда у тебя папа будет сидеть в Минздраве, и тебе всё с рук будет сходить.

– Нет, ну я сама ещё две недели назад, когда мужика шарахнуло, предупредила его, заизолируй провод, заизолируй. Там делов – то, пять минут. А он, алкаш, блин, зубы свои лошадиные оскалил и полез лапать меня, козёл немытый. Представляешь? Уйду я отсюда, уйду, надоел этот бардак уже.

– А куда ты пойдёшь?

– В третьей у меня подруга работает, там у них место освобождается, одна старуха, наконец, уходит на пенсию. Она звала.

– Ты думаешь, там не бардак. И там, небось, свой козёл имеется. Так что, сиди, дорабатывай свою пенсию и не дёргайся, мать.

– Так, и кто такой козёл Сердюков, интересно? – Виктор спустился опять в регистратуру и, вернув свою видимость, спросил об этом сестричку.

– Сердюков у нас не доктор, – поморщилась девушка, – он рентген делает. Это в подвале.