Плата за красоту
Шрифт:
– Вчера после уроков я по вашей просьбе составлял список спортивного инвентаря, – начал он уверенно, думая про себя: «Неужели Дондурей прицепилась к этой статье?»
Всем в школе было известно, что она восприняла эту его инициативу с пейнтболом в штыки, утверждая, что эти игры до добра не доведут. Вполне возможно, завуч решила, что под впечатлением Галиного очерка малышня начнет устраивать баталии на переменах, и возражает против подобной рекламы. С нее станется…
Так примерно размышлял Игорь, продолжая свой рассказ:
– Где-то в начале третьего ко мне в подсобку заглянула Галя
– Значит, похвалили, – с сарказмом переспросила Дондурей.
– Да. А в чем, собственно, дело, Раиса Андреевна? – не выдержал Лапушка.
Если у него нет первого урока, это еще не значит, что он должен играть в угадайку.
– В том, что вы совершили поступок, недостойный учителя и человека! – прорвало Дондурей. – Вы посмели поднять руку на свою ученицу, на девушку! Вы…
– Я? – возмущенно взревел Игорь Вячеславович, перебив завуча.
И в тот момент, когда он решил, что весь мир сошел с ума, Галя наконец-то повернулась к нему лицом, и он увидел огромный кровоподтек на ее опухшей щеке прямо под правым глазом. Зрелище было кошмарным! Мысли Игоря заметались в хаотическом беспорядке. Ему никак не удавалось сконцентрировать свое внимание. Галя стояла перед ним унылая и потерянная, и он не мог оторвать взгляда от синяка на лице девушки. Но нужно было что-то говорить, как-то реагировать на нелепое, дикое обвинение в свой адрес. Наконец, как ему показалось, он нашел нужный аргумент:
– И что же, по вашему мнению, могло заставить меня ударить Галю? Не кажется ли вам, что на то должны были быть очень веские причины? Которых у меня, Раиса Андреевна, не было и быть не могло! – твердым тоном закончил он.
– Так ли это, Игорь Вячеславович? – ядовито отозвалась Дондурей. – А может быть, вы пытаетесь скрыть от нас истину? Может, вы были уверены в том, что останетесь безнаказанным? Что у Гали Крошкиной не хватит мужества прийти и рассказать нам о том, что вы ударили девушку, пытаясь принудить ее к интимной близости с вами!
Игорь как ужаленный вскочил на ноги. Его что, обвиняют в попытке изнасилования старшеклассницы с применением грубой физической силы? Час от часу не легче!
– Вы соображаете, что говорите? – взорвался он.
– Я-то соображаю! А вот понимаете ли вы, что нанесли девушке не только телесные повреждения, но и психологическую травму, что ваши действия подпадают под статью Уголовного кодекса Российской Федерации. И что за это вам придется отвечать по всей строгости закона! Или вы думаете, что мы станем замалчивать этот инцидент ради безупречного имиджа школы?
– Да погодите вы, Раиса Андреевна, – поморщился директор, взглядом уговаривая Игоря держать себя в руках. – Нельзя же так! Помните о презумпции невиновности. Вину нужно сначала доказать, а уж потом выносить приговор. Галя, – обратился Федор Степанович к Крошкиной, – ты можешь в присутствии Игоря Вячеславовича повторить все то, что рассказала нам с Раисой Андреевной?
– Да, могу, – заявила наглая девица дрожащим от слез голосом. – Сначала Игорь Вячеславович
– Из твоего рассказа следует, что ты призналась ему в том, что ты испытываешь к нему какие-то чувства, что он тебе нравится, так? – уточнил директор.
Галя пожала плечами и с видимым наивным простодушием призналась:
– Он всем нравится. Да, я сказала ему, что он много значит для меня, но я же не думала, что он после этого начнет ко мне приставать! – В ее голосе появились нервные, звенящие нотки. – Лезть с поцелуями, хватать руками! Я стала говорить, что не нужно этого делать! А он сказал, чтобы я ничего не боялась, никто ничего не узнает. А когда я начала кричать, он ударил меня по лицу!
Дондурей схватила со стола кофточку, в которой Игорь узнал ту, что вчера была на Гале.
– И порвали ей блузку! – Завуч сунула порванную в нескольких местах кофту под нос Лапушке.
Галя, ободренная поддержкой, вызывающе вскинула голову и посмотрела Игорю прямо в лицо:
– Но я все же смогла вырваться и убежать!
В ее лживых глазах вспыхнули мстительные угольки, которые она, впрочем, тут же притушила, чтобы не выдать себя. Игорь был ошарашен, смятен, раздавлен, но в то же время его сознание продолжало работать как бы без его участия. Синяк. Порванная кофточка. Плюс древняя как мир история о домогательстве учителя к ученице. Да… ничего не скажешь, Крошкина умело подготовилась к мести. Все улики говорили против него. И похоже, школу ожидает отличное шоу, если он не сможет себя защитить!
На помощь Игорю неожиданно пришел директор.
– Ну что ж, мы выслушали одну сторону, – задумчиво сказал он и взглянул на Лапушку. – Но, возможно, и Игорю Вячеславовичу есть что сказать в ответ на это обвинение?
– Разумеется, есть, – согласился тот.
Но, прежде чем начать, он в категорической форме потребовал, чтобы Галя Крошкина покинула кабинет директора. Не хотелось при ней рассказывать о записках, посылке, о ее неожиданном желании стать похожей на Ирину, о параллелях с фильмом, что она ему прислала. И хотя эта девица с воспаленным воображением с ним не церемонилась, он по этическим соображениям не мог нанести ей психологическую травму в присутствии директора и завуча. Даже в такой непростой ситуации он в первую очередь был педагогом, а потом уже оскорбленным мужчиной.
Когда в кабинете остались они втроем, Игорь собрался с мыслями и твердо сказал:
– Во-первых, я хочу официально заявить, что все, что вы только что слышали от Галины Крошкиной, абсолютно не соответствует действительности. Напротив, не я, а она вот уже два месяца преследует меня записками и телефонным молчанием. – Игорь полез во внутренний карман. Хорошо, что он прихватил все ее послания, чтобы показать психологу. – Вот – убедитесь сами.
– Действительно, странные записки. Но ведь они без подписи, составлены из газетных букв, – наблюдательно заметила Дондурей, изучив их содержание. – Их мог написать кто угодно, а вовсе не Галя Крошкина.