Плата за мир. Сокровище Змея
Шрифт:
В дверь постучали, и улыбка сошла с его лица. В кабинет вполз Делилонис. Прищурившись, друг посмотрел на него, определяя, нет ли у повелителя очередного приступа разумности, и поздоровался:
– Доброе утро, Дейш.
– Ты быстро, – заметил Дейширолеш.
Наагариш нахмурился и плюхнулся на подушку.
– А там смотреть не на что, – с досадой ответил он. – У реки действительно остались следы борьбы, и даже можно предположить, что боролись наги. Но куда они уползли, мы так и не смогли понять.
– Плохо, – заметил Дейширолеш.
– Обследовали
Дейширолеш поморщился. Допрашивать вампира – всё равно что разговаривать с камнем. Но ничего другого не остаётся.
– Приставь к Ваашу охрану, – приказал Дейш. – Он должен помнить напавших нагов, а среди свидетелей долгожители редко встречаются. Ты уже подготовил информацию по наагаришам, которую я запрашивал?
Делилонис поморщился.
– На двоих ещё не готово.
– Предоставь мне завтра то, что есть, – велел Дейширолеш. – Сегодня отдыхай. Хотя постой. Отправь своего помощника сообщить нагине Олише, что я вынес решение касательно её судьбы. Её казнь состоится сегодня вечером.
Делилонис вздрогнул и поднял глаза на Дейширолеша.
– Почему мой помощник? – с трудом спросил он. – Ты же знаешь, что нагам-мужчинам…
И замолчал, споткнувшись о суровый взгляд Дейширолеша.
– У тебя три помощника, – напомнил он. – Среди них один оборотень. Направь его.
Делилонис перевёл дыхание. Хоть он и знал, что эта женщина нарушила закон, но весть о её предполагаемой казни воспринял болезненно.
– А кто казнь проводить будет? – опомнился наагариш. – Женского палача ты же выгнал.
– Я, – спокойно ответил Дейширолеш.
Делилонис побелел.
– Как правитель, я обязан соблюсти исполнение закона, и если палача нет, то палачом буду я, – решительно произнёс наагашейд.
Делилонис прикрыл глаза и потёр пальцами переносицу. А Дейширолеш поморщился.
– Мне доложили, что её отец прибыл, – недовольно сказал он. – Придётся выслушивать очередные воззвания к милосердию.
Дари, накрытая одеялом, наблюдала, как очередную девочку утаскивает в своих объятиях отец или брат. Одеялом её накрыл сердобольный Вааш после того, как насмеялся вволю. За свою новообретённую пушистость она была слегка обижена на владыку. Сильно обидеться не получалось, потому что от собственного вида ей самой было смешно и потому что она прекрасно помнила первый взгляд наагашейда после того, как он закончил сушить её. Он не ожидал такого. Раз не ожидал, значит, не специально. Смысла обижаться нет.
Когда она пришла в общую опочивальню Вааша и нагинь, те ещё спали. Отсутствовала только одна девочка. Но это Дари поняла, только когда девочка вернулась. В зале царила сонная идиллия. Вааш храпел, девочки мирно сопели вокруг него, коты блаженно дрыхли, дёргая лапами во сне. Дари тоже задремала.
Проснулась она от громогласного вопроса Вааша:
– Дариласк, а чё это ты так утеплилась?
Она
Спас её принесённый завтрак, а сразу после него появился первый взволнованный отец. Руки у него тряслись, лицо осунулось. Дари не сразу узнала в нём того наагариша, что приползал с наагашейдом, когда нагини собрались порисовать. Она тогда ещё возмутилась его стремлению пристроить дочь рядом с такой ненадёжной личностью, как наагашейд. Моаша бросилась в его объятия. Наг опустился на пол и неожиданно расплакался. Дари смущённо решила, что поторопилась, называя его плохим отцом.
Успокоившись, наг утащил свою кровиночку. А после него потянулись другие отцы и братья. Девочек разбирали. Мужчины были так оглушены своей радостью, что даже не поблагодарили Вааша. Но того, видимо, это ничуточки не расстроило.
Приползал Роаш. Он ничего не сказал. Только просветлел лицом, увидев её, и улыбнулся. После чего уполз.
– И чего приползал? – удивился Вааш.
В конце концов из нагинь с Ваашем осталась только Виаша.
– А мой папа не придёт? – чуть ли не плача, спросила она.
– Придёт, – уверенно ответил Вааш. – Твоей семье уже направили вестника. Но ваше поместье неблизко, так что ему потребуется несколько дней, чтобы добраться.
Это успокоило девочку. Весь оставшийся день она пыталась помочь Дари привести шкуру в порядок. Так как Дари большая, а сил у девочки не так много, то кошка теперь была наполовину гладкой, наполовину пушистой. В покои наагашейда кошка возвращалась, старательно поворачиваясь ко всем встречным гладким боком.
Повелителя ещё не было в спальне. Через некоторое время к ней заглянул немного смущённый Миссэ.
– Владыка задержится, – сообщил он: ему не хотелось оставлять госпожу в неведении.
– Не нужно ей всё рассказывать! – раздался откуда-то недовольный голос Доаша.
Кошка с любопытством вскинула голову. Что-то происходит?
Миссэ раздражённо посмотрел в сторону.
– Вот чего тебе стоило промолчать? – спросил он.
Дейширолеш остановился, едва покинув собственный кабинет, и с недоумением вздёрнул бровь. Посреди коридора сидел наг с тёмно-фиолетовым хвостом, упираясь ладонями прямо в пол. Увидев владыку, он склонился вперёд, утыкаясь лбом в пол. Разогнувшись, произнёс надтреснутым голосом:
– Я – наагалей Юаша?р део Владш. Нагиня Олиша – моя дочь.
И Дейширолеш моментально понял, что ему нужно.
– Нет, – холодно ответил он. – Закон есть закон! Я не буду выносить ей помилование.
– Мой повелитель, – наг опять склонился в униженном поклоне, – это моя вина: я воспитывал её. Казните меня вместо моей дочери.
– Преступление совершила она, – жёстко отрезал наагашейд. – Она уже не ребёнок, чтобы ответственность за её проступки несли родители. Вы напрасно попираете свою гордость и тратите время. Моё решение окончательно.