Плата за мир. Сокровище Змея
Шрифт:
– Там ты больше не спишь! Как твой официальный опекун, я могу отказать ему в твоём внимании.
И Тейсдариласа вдруг почувствовала разочарование. Именно сейчас ей хотелось быть с наагашейдом. Ей очень хотелось быть рядом с ним. Хотелось обхватить его руками, легонько покусать и облизнуть… Она мотнула головой, отбрасывая кошачьи мысли. Ей очень хотелось показать, как она благодарна за Вааша и как рада, что он не такой уж и плохой. А кошка просто рвалась к повелителю. Её раздражало, что им теперь нельзя с ним спать. Почему она должна оставить своего чернохвостого змея? Тейсдариласа почувствовала, что в ней
Ворота поместья рода Онсаш распахнулись, и внутрь въехали три колесницы и одна повозка, накрытая рогожей. Солнце уже клонилось к закату. Перед воротами были все представители рода и слуги. Их уже оповестили о возвращении наагалея Вааша и о казни наагалея Вхашара. На лицах некоторых из них мелькало любопытство, а некоторые смотрели с презрением, недовольством или испугом.
Вааш держался в колеснице весьма нетвёрдо. Есаш помог ему спуститься, и он осмотрелся, игнорируя всех родственников. Чуть в стороне стояла высокая худая женщина в закрытом платье. Её русые волосы были убраны в высокий пучок, а светло-зелёные глаза прищурены. Смотрела она на новоявленного наагалея недовольно. Но взгляд Вааша прикипел к стоящей рядом с ней девочке. Его дочь вцепилась в платье воспитательницы и смотрела него большими испуганными глазами. Он, сильно кренясь из стороны в сторону, пополз к ней.
Девочка всхлипнула и бросилась к нему.
– Папочка! – закричала она и влетела в его объятия.
Вааш крепко прижал к себе дочь, поднимая её. Девочка плакала и цеплялась за него хвостиком и руками и без остановки повторяла один и тот же вопрос:
– Ты же навсегда?
– Навсегда, – отвечал ей отец.
Шатаясь, он полз в сторону небольшого красочного домика. Есаш хотел было поддержать его, но парня остановил отец.
– Не нужно, – сказал он. – Вааш теперь не упадёт.
Он действительно не упал. Он полз и полз под тихие причитания человечки-воспитательницы, которая переживала, что он уронит ребёнка. Полз, пока не скрылся за дверью маленького домика. Всем встречающим пришлось остаться без внимания своего наагалея.
Госпожа Таврида зашла в комнату к девочке после того, как там утихли плач и шум. Наагалей Вааш лежал в детской кроватке дочери, которая была откровенно ему мала: хвост свисал со спинки и бесформенной кучей громоздился на полу. Но, несмотря на это, видимо, ему было очень и очень комфортно. На его спящем лице блуждала улыбка, а на груди, свернувшись, посапывала дочь.
Таврида некоторое время просто смотрела на них, а затем подобрала валяющееся на полу одеяло, накрыла им девочку и вышла.
Глава 8
Праздник Большой Воды
Вааш вернулся во дворец на следующий день поздним утром. Прибыл в паланкине и не один. С ним были дочь, которая не слезала с его рук, и её воспитательница, госпожа Таврида. Строгая госпожа Таврида неодобрительно смотрела на Вааша и поджимала губы. Ей не нравилось решительно всё: как он поднимает ребёнка, как говорит, как ползает… В свою очередь, Вааш тоже смотрел на неё без восторга. Но чувствовалось, что женщине он ничего не сделает. Ведь
Тейсдариласа выскочила на улицу вместе с Виашей, которую просто потащила за собой. Всю эту ночь они проспали в комнатах Вааша по обе стороны от наагариша Роаша.
– Райшанчик, знакомься. Это Дари, а это Виаша, – представил Вааш девушек дочери.
Та, округлив глаза, посмотрела на Тейсдариласу.
– Дари – как кошечка? – уточнила она.
Вааш хитро прищурился.
– А это и есть кошечка. Присмотрись, у них глаза одинаковые.
Дариласа улыбнулась ребёнку и подняла руку. Она не была уверена, что у неё получится, но всё же попробовала. Медленно её ногти отросли и стали когтями. Девочка восторженно захлопала в ладоши.
– Это кошечка! – радостно сообщила она госпоже Тавриде.
Та вымученно улыбнулась.
– Садитесь в паланкин, – велел Вааш.
Девушки удивлённо посмотрели на него.
– Давайте-давайте, – поторопил он их. – Нужно съездить в одно место. А то завтра праздник, а у вас ничего нет.
Немного озадаченные девушки забрались внутрь.
Направились они в город. Довольно скоро они остановились у небольшого знакомого Тейсдариласе дома. Она выбралась первая, помогла спуститься Виаше и госпоже Тавриде. Вааш, пошатываясь, спустился сам и вытащил дочь. После этого они всей гурьбой направились в дом.
Их встретил прищуренным взглядом уже знакомый блондин со светло-серым хвостом – Тайш.
– А кто-то обещал, что я вижу его здесь последний раз, – вместо приветствия напомнил он.
Вааш широко улыбнулся.
– Обстоятельства изменились.
– Слышал я про эти обстоятельства, – усмехнулся Тайш. – Весь город ходуном ходит. С чем пожаловал?
– Нам нужно самое красивое платьице для этой малышки, – Вааш ласково погладил по голове дочь, – и полный гардероб для этих юных дев, – и подтолкнул Виашу с Тейсдариласой в спины.
Портной окинул их таким острым взглядом, что девушки испуганно прижались друг к другу. Райшанчику же, восторженно взирающей на светловолосого нага, он подарил лишь мимолетный взгляд. Что малышку ничуть не обидело. Она дёрнула отца за полу одежды, ткнула пальчиком в Тайша и заявила:
– Папа, когда я вырасту, то пойду за него замуж!
Вааш ошарашенно моргнул, а затем возмущённо уставился на Тайша. Тот польщённо посмотрел на ребёнка.
– А у неё хороший вкус! – заметил он.
– Губу закатай, – мрачно посоветовал Вааш, а дочери ласково сказал: – Пока ещё рано об этом думать. Когда ты вырастешь, он постареет и станет страшным.
Тайш с возмущением посмотрел на него.
– Эй, мне ещё даже двухсот шестидесяти нет!
– Мне всё равно! – самоотверженно заявил ребёнок. – Я буду любить его.
Госпожа Таврида не выдержала и хихикнула, на мгновение помолодев лет на десять и превратившись в пятнадцатилетнюю девчонку. Но под удивлёнными взглядами окружающих быстро приняла прежний суровый вид.
Но её смех заставил всех вернуться к цели визита.
Сперва Тайш занялся ребёнком. С девочкой он был очень мил, чем вызывал непрекращающееся бурчание Вааша. Райшанчик радостно сообщала портному, что она хочет, какого цвета это должно быть, а в конце покладисто согласилась с вариантом Тайша, в котором не было почти ничего из того, что она хотела.