Плата за вседозволенность
Шрифт:
– И что? – спокойно поинтересовался Крячко.
– Ты был не прав, – ответил Гуров. – В машине Павлова найдена масса отпечатков пальцев. Более того, по слою пыли эксперты определили не только то, что хозяин плохо ухаживает за своей машиной, но и то, что никто в ней ничего не протирал по крайней мере не меньше недели.
– Лева, а ты не можешь поконкретнее? – спросил Станислав. – Я и так знаю, какой ты у нас гениальный провидец. Нечего себя хвалить за догадливость. Переходи к делу!
– В машине Павлова отпечатки пальцев только пятерых людей. Его самого, Мудрова и трех убитых девушек, – проговорил сыщик. – Вторая
– Слушаюсь, господин полковник, – усмехнулся Крячко. – Похоже, Лева, я на этот раз оказался прав?
– Может, Стас, – пожал плечами Гуров. – Что выросло, то выросло… Да, есть еще одно дело. По дороге к Гойде зайди к дежурному в МУР и узнай, кто позавчера ездил в фирму Павлова с проверкой.
– А это еще зачем? – удивился Станислав. – Нам какое дело, кто и когда его проверяет?
– Ты зайди и узнай, – раздраженно проговорил сыщик. – Позвонишь мне от Игоря и скажешь, кто приезжал к Павлову.
Не дожидаясь, пока Станислав отправится выполнять поручение, Гуров круто развернулся и прошел в кабинет. Павлов так и сидел на стуле, не меняя позы. Гурову даже слегка стало жаль парнишку.
– Ну так что, Николай Николаевич, – проговорил сыщик, возвращаясь на свое место. – Вспомнили того, кто мог бы подтвердить, где вы были сегодня ночью?
– Я же уже говорил вам, что поймал такси и сразу от вас поехал домой, – с тяжелым вздохом ответил Павлов. – Из квартиры я никуда не выходил. Никого к себе не приглашал. Просто открыл бутылку коньяка, выпил пару рюмок и лег спать. Вот и все.
– Коньяк, конечно, дело хорошее, – кивнул Гуров. – Но, может быть, пока вы в одиночестве напивались, слушали громкую музыку? Или у соседей что-нибудь странное случилось? Например, кастрюля на пол упала? Сейчас важна любая мелочь, которая бы могла подтвердить, что вы с десяти вечера до часу ночи находились у себя дома. Может, к вам кто-нибудь за спичками приходил?
– Нет, ничего такого не было, – Павлов поднял на сыщика глаза. – Я выпил коньяка, не дебоширил. Просто лег и уснул. А можно мне узнать, что же все-таки снова случилось?
– Машину вашу нашли, – пожав плечами, ответил Гуров.
– И из-за этого меня так мучают? – удивленно спросил Павлов. – Если вы хотите, чтобы я выплатил вознаграждение, то так и скажите. К чему все эти глупые вопросы? Сколько вы хотите? Пять тысяч рублей? Семь? Десять?..
– Нет, это напасть какая-то! – тяжело вздохнул сыщик. – Что это мне сегодня то взятки пытаются всучить, то в вымогательстве обвиняют?..
Бизнесмен растерянно посмотрел на него.
– Я вас предупреждал, Николай Николаевич, чтобы вы выбирали выражения? – Гуров обжег Павлова взглядом. Тот снова потупился. – В этот раз я вас прощаю. Следующего точно не будет. Заставлю отвечать за свои слова, – сыщик вынул из отчета экспертов подретушированную фотографию убитой Полежаевой. – Вы знаете эту девушку?
– Никогда не видел, – мельком посмотрев на снимок, ответил бизнесмен. – Что-то есть
– Странно, – пожал плечами Гуров. – Я-то грешным делом подумал, что вы всех проституток в Москве лично знаете. Получается, что ошибался. Ну да дело не в этом.
Сыщик встал из-за стола и принялся мерить шагами кабинет. Павлов провожал его взглядом, словно болельщик теннисный мяч на Кубке Кремля. Гуров не обращал на это никакого внимания. Он словно размышлял вслух.
– Вчера утром вы подали заявление об угоне машины, – начал перечислять факты сыщик. – Сегодня мы эту машину нашли на одной из улиц Москвы. Получается, что угонщик взял ее только для того, чтобы покататься. Редкий случай в моей практике. Обычно такие машины после угона исчезают без следа…
Гуров взял со стола Крячко забытые им сигареты, закурил и продолжил свои рассуждения. Павлов молча слушал, не сводя с сыщика взгляд, словно загипнотизированный.
– Но угонщик оказался даже более странным, чем это может показаться сначала, – выпустив клуб дыма, продолжил Гуров. – У него либо нет рук, либо нет на руках кожи. Поскольку он не оставил в машине своих отпечатков пальцев. Предположить, что он целый день разъезжал по Москве в перчатках, я не рискну. Слишком предусмотрительный для угонщика поступок после такой глупой кражи машины…
– Ну, может быть, угонщик просто не нашел, кому мою машину продать? – осторожно предположил Павлов. – Или украл ее, а потом испугался и бросил?..
– Вам бы, Николай Николаевич, сыщиком работать, – деланно восхитился Гуров. – Но вы не знаете одного. Кроме того, что в машине найдены отпечатки пальцев пятерых человек, из которых ни один не может быть угонщиком, так еще мы имеем сведения, что ваша «Ауди» была ночью в Новобутакове…
– Вы хотите сказать, что я сымитировал угон? – возмутился бизнесмен. – А зачем мне это нужно?
– Ну, на эту тему рассуждать можно долго, – жестко усмехнулся сыщик. – Как и о том, что делала ваша угнанная «Ауди» в Новобутакове, где находится ваша собственная дача. И о том, откуда после этой поездки в вашей машине взялся труп…
– Какой труп? – удивленно спросил Павлов.
– Холодный! – рявкнул Гуров, потеряв терпение от глупых вопросов. Бизнесмен от этого крика едва не упал со стула. – В вашей машине обнаружен труп той самой девушки, фотографию которой я вам показывал. И отпечатки пальцев в машине принадлежат только вам, вашему водителю и трем девушкам, которые уже мертвы. Сейчас на вашей даче проводят обыск. И молите бога, чтобы там ничего нового не нашли! А пока я вынужден вас задержать…
– Как это так?! – испуганно закричал Павлов. – Я никого не убивал. Вы что, не видите, что меня подставляют? Кто-то и машину угнал только для того, чтобы все сошлось на мне! В конце концов, вы не имеете права меня арестовывать! Я подам на вас жалобу…
– Молчать! – снова повысил голос Гуров. Бизнесмен застыл с открытым ртом. – Во-первых, я вас не арестовываю, а задерживаю до того момента, пока на вашей даче не закончится обыск и я не получу результатов по нему. Во-вторых, даже захоти я вас арестовать, то имею на это полное право. Еще вчера был выписан ордер на ваш арест. Ну, а в-третьих, можете жаловаться на меня сколько угодно. Меня ваши стенания и возмущения ничуть не трогают. Я делаю свою работу. А в отсутствии профессионализма меня еще никто никогда не упрекнул.