Платина и шоколад

Чацкая Настя

А может быть, всхлип.

Она бы плакала из-за него?

Такая глупая, детская мысль. Он почти усмехнулся. Если бы были силы хоть на какую-то эмоцию кроме душащего отчаяния. Куда ты идёшь?

Куда он шёл?

Никуда. Прямо. Просто жесть.

Поднял руку, краем глаза заметив раны на фалангах, зарылся пальцами в волосы. Он не любил залечивать повреждения. Он всё надеялся. Надеялся почувствовать её. А она всё не шла. Ускользала.

Упрямая сука.

Боли

не было. Только чей-то стальной кулак, въедаясь железными пальцами в сознание, мял изнутри. Сжимал так, что скрипели зубы, разнося по рукам и ногам чёртову слабость. Тянущую. Въедливую.

Это была почти боль. Что-то близко. Но… не так. Хуже. Внутри. Так глубоко, у самого дна. Глубже. Под ним. В самом существе.

Тёмные коридоры вылизывали бредущую фигуру своим мраком. Принимали в себя. Приглаживали. Обманчиво-спокойные. Скрывающие… Мерлин, как много они в себе скрывали.

Как минимум — бездну пустоты и ужаса, заключённую в лишённое сил тело.

Малфой чувствовал, как демоны под рёбрами поднимали свои косматые головы. Потягивались, цепляя костлявыми спинами нутро. Обнажали когти, точа их о кости.

И легонько дули на сердце.

Так, что холод практически сжирал его целиком.

Сильнее. Нужно было больше льда. Тогда был шанс, один маленький шанс из миллиона, что станет легче.

Прошло совсем мало времени, прежде чем руки толкнули главную дверь Хогвартса. Стылый ветер ударил в лицо, отбрасывая со лба волосы.

О, да.

Это то, что нужно.

Драко выскользнул из замка, спускаясь по ступеням и растворяясь в темноте школьного двора. Снова темнота. Спасибо, Мерлин, что существует ночь.

На нём не было мантии. Вышел как был, в свитере и брюках. Под подошвами туфель похрустывал иней. Зима совсем близко, как-то отрешённо подумал Малфой, засовывая руки в карманы.

Совсем близко. Уже внутри.

По коже пробежал мороз. Медленный выдох — и облачко пара срывается с губ.

Внезапная мысль: а жива ли вообщеНарцисса?

Ужас врезался в грудь, заставляя открыть рот. Судорожно глотнуть воздух, обдавший холодом язык. Мерлин. Конечно, она жива. Конечно, жива. Жива.

Она не могла умереть. Драко бы знал. Ему бы сообщили.

Он нахмурился, тряхнув головой. Выгоняя мысли. Вон, блять. Пожалуйста, вон.

Вот, молодец. Почти получилось.

Хороший мальчик.

Не обратил внимания. Снова был занят. Ждал.

Взгляд серых глаз вперился в клубящееся мраком небо, против воли выискивая скользящую чёрную точку. Филина всегда легко было увидеть в темноте.

Всегда легко, когда ждёшь.

Ноги сами несли к совятне, что возвышалась к западу от замка, огромной пикой пронзая тьму. Уже близко. Совсем близко.

Надо же, это со

стороны казалось, будто Хогвартс такой гигантский. Всего пять минут от главного входа — и туфли уже стучат по ступеням, поднимая тело вверх. Всё выше, на башню, по каменной закручивающейся лестнице. Ступени, ступени, ступени.

И сердце начинает биться быстрее, разнося холод по венам. Движение упрямой мышцы в груди придаёт уверенности. Совсем немного — самую каплю.

Это так мало, когда ты на краю.

А Драко действительно был на самом краю. Неизвестно чего.

Круглое помещение продувалось со всех сторон. Стёкол на окнах не было. Практически все жёрдочки пустовали. Днем здесь можно было увидеть сотни сов, сверху до низу. Некоторые спали, а некоторые таращили глаза, напыжившись и пряча морщинистые лапы в пуху живота.

Сейчас же птицы охотились. Ночь была их домом.

Ральда на месте не оказалось. А уже время. Он должен был прилететь к ужину. Обычно после перелётов он оставался в Башне, не отправляясь ночью на поиски еды, восстанавливая силы.

Порыв ветра снова отбросил волосы со лба. Свитер прилип к груди, трепыхаясь на спине как брошенная на раскалённый песок рыба. Драко медленно подошёл к широкому проёму окна, больше напоминающего балкон с низкими и широкими бортами. Под ногами шуршала солома.

Взгляд упёрся в тёмные пики деревьев Запретного леса, едва различимых на фоне густой ночи. Глубокой ночи.

Драко был частью её.

От ледяного, продувающего насквозь ветра, слезились глаза.

Он смотрел перед собой, различая редкие деревья и дом Хагрида в отдалении, далеко внизу. Тёплый огонёк мутного окошка едва просматривался в дрожащем воздухе.

Малфой отвернулся. Тепло — это не то, что ему нужно. Всей душой он впитывал холод и мрак, порывистые толчки бури прямо в лицо, отбрасывающие тело то назад, то вперёд. Дразня.

Прошло не больше нескольких минут — сзади послышалось хлопанье знакомых крыльев.

Драко замер, чувствуя, как опускаются внутренности.

Вот. То, чего ты ждал. Теперь обернись. Просто обернись.

Медленно.

Он едва заставил себя пошевелиться.

Оглянулся через плечо. Ральд сидел на своём месте, не мигая глядя на хозяина. К лапе был прикреплен конверт.

Сердце пропустило удар.

Страх — это то, что испытывал Малфой целый день?

Хера с два. Это была лишь тень. Смехотворная пародия.

Страх — это когда не можешь ступить и шага, сорванный этой ледяной челюстью в кипящую туманом пучину. Ты можешь лишь смотреть. И падать, разбиваясь на куски снова и снова. Не долетая до земли.

Очередной поверхностный выдох. Очередное, моментально слизанное ветром облачко пара. Драко видит, словно со стороны: пару шагов, протянутая рука.