Платина и шоколад
Шрифт:
Просидев так несколько секунд, он перекатил голову по мягкой спинке, глядя на девушку. Находиться с ней рядом — просто в гостиной, сидя так близко, что достаточно руку протянуть — уже казалось привычным делом.
— Моя мать сообщит, если вдруг… что-то узнает.
И после этих слов Гермиона даже немного расслабилась. По крайней мере, ровная полоса её плеч слегка ссутулилась, и он был рад этому. Просто Грейнджер нужна поддержка. Как ему — тогда, когда они сидели в этой самой гостиной. После того, как он рассказал.
Когда
Это поможет ей.
Поможет ведь?
— Страшно?
Глупый вопрос, толкающий на ещё одно откровение. Зачем он задал его?
— Нет.
Храбрится.
Но через мгновение пальцы на коленках сжались ещё сильнее. Отсюда было видно, как побелели костяшки.
— Да.
Малфой несколько секунд смотрел на тонкие переплетённые пальцы, после чего отвёл глаза.
Он знал, что ей страшно. Он ничего не мог сделать с этим. Только сидеть в кресле и перебирать страницы дневника, на которых…
Сердце дрогнуло.
— Грейнджер?
На пустой странице начал проступать текст.
Гриффиндорка обернулась через плечо, моментально перенимая напряжение из голоса Драко. Тот же сидел, вцепившись взглядом в тетрадь, и жадно читал каждое слово, написанное торопливым почерком матери.
Он даже не сразу заметил, что Гермиона уже стояла за его спиной, наклоняясь, лихорадочно пытаясь разобрать написанное, исходя млеющим ужасом. Он читал и боялся поверить в то, что говорила мать.
“Логан прибыл в Мэнор и начал подготовку к ритуалу. Он рассказал мне, что был у колдуньи по имени Картала, после чего планы приспешников изменились. Они совершили ошибку. Им не нужна семья магглов”.
Резкий вдох сквозь сжатые зубы прозвучал прямо над ухом, и Малфой на миг прикрыл глаза, борясь с собственным желанием вздохнуть с облегчением.
Господи, блин.
Им ничего не грозит. Слава Мерлину. Облегчение было таким острым, что когда текст начал появляться дальше, это начало почти душить. Каждое слово, которое он читал против воли.
“Курт, сын Логана, проклят. И для того, чтобы спасти его, нужны не жизни магглов”.
Нарцисса молчала целую вечность, прежде чем дописать. И эта фраза вбилась в мозг, рассылая по всему телу ледяное оцепенение. Ледяное понимание.
“Нужна сама девочка”.
А Грейнджер, кажется, перестала дышать. Замерла, как и он, уставившись на страницы тетради.
Сама девочка?
Какого хера имеется в виду?
Буквы прекратили появляться, и это была самая ужасающая тишина, которую когда-либо испытывала на себе слизеринская шкура. Драко потряс дневник, словно это могло что-то изменить.
— Что за… что она имела в виду? Какая девочка? — голос был натянут, и, возможно, его можно было бы назвать дрожащим, трясущимся. Но, кажется, этотголос
Драко вскочил на ноги, не отрывая взгляда от страниц.
— Бля, это шутки, что ли? Какаядевочка?
Он метнулся к столу, расчищая место среди пергаментов, хлопая ящичками в поисках пера. Бормоча себе под нос что-то о том, что он ничего не понимает, не прислушиваясь к внутреннему голосу — ты просто не хочешь понимать.
— Малфой…
— Мне просто нужно херово перо, пусть она уточнит, что имела в виду. Она не дописала, её просто отвлекли. Да где же…
С угла стола с грохотом упал котёл.
Гермиона сделала шаг вперёд, останавливаясь у слизеринца за спиной, кусая губы. Оглушённая собственным сердцебиением. Ощущая, как холодеют щёки.
— Малфой.
— Заткнись, блять. Куда можно было деть грёбаную чернильницу, твою мать?
— Драко!
Он обернулся. Уставился в бледное лицо мечущимся взглядом, будто до сих пор видел перед собой поверхность стола и искал что-то на ней. Грейнджер выглядела пугающе спокойной.
— Она обо мне говорит.
— Нет, — надсадно произнёс, наклоняясь. — Нет, ясно?
Гермиона тряхнула головой, а потом ткнула пальцем в открытую страницу:
— Перечитай, если не понял. Нужны не жизни магглов, нужна девочка, нужна я.
Она.
Нужна она.
Её жизнь для того, чтобы вылечить патлача.
То есть. Грейнджер могут убить. Не семью, а её саму. Ту, что смотрит на него сейчас своими карими глазами. Такая грёбано-спокойная, что хочется схватить за плечи и колошматить, пока она не придёт в себя. Это шок, да. Точно, просто шок. Сейчас она осознает и…
И — хотя бы что-то. Закричит, заплачет, она должна, блин. Иначе… иначе — что?
— Она говорила не о тебе.
— А о ком? — Гермиона снова ткнула пальцем в дневник. — Ради Мерлина, не будь смешным. Здесь всё написано.
— И тебя ничего не смущает, а? — рявкнул он куда громче, чем нужно было.
Она сделала быстрый вдох и отвела глаза. Затем снова подняла взгляд.
— Они не тронут родителей.
— Да, зато тронут тебя.
Блин, она действительно не понимает?
— Лучше так, чем…
— Не лучше, блять!
Грейнджер заткнулась. А потом сжала губы и зажмурилась, словно приходя в себя. Или наоборот — абстрагируясь.
— Слушай, — она на миг сжала пальцами переносицу, а потом сделала ещё шаг вперёд и положила ладонь на его плечо. — Со мной ничего не случится. Я же здесь, правильно?
— Ты здесь потому, что я здесь. — Словив взгляд Гермионы, Драко нахмурился. — Я имею в виду, что… я присматриваю за тобой.
— Именно поэтому со мной ничего не случится.
Они что, действительно говорят это?