Платина и шоколад
Шрифт:
Голова закружилась, и газета едва не выпала из рук. Глаза судорожно искали имя. Имя волшебницы, родителей которой убили.
...На опознание тел были приглашены... Следствие, раскрытое Министерством... Приговорят ли к казни пойманного преступника... Решение суда...
Наткнувшись, наконец, на имя, Гермиона ахнула, прижимая руки ко рту и упуская «Пророк», что безвольно упал у её ног.
Она подняла опустевший взгляд, заметив, что Малфой слегка повернул голову, уткнувшись виском в сжатые кулаки, один из которых был
Приступ тошноты едва не согнул пополам.
— Лори Доретт...
Малфой легко кивнул, глядя на неё, не отворачивая головы.
Не потому, что хотел увидеть её реакцию или ее страх. Просто потому, что он знал, что не один здесь и сейчас. На него смотрели её огромные глаза, и ужас, колотивший изнутри, изнурительный допрос какими-то кретинами из Министерства — всё это отступало. Потому что их было двое — старосты, взрослые дети, напуганные до полусмерти. Каждый своим. Но напуганные, дрожащие — если не внешне, то внутренне.
Будь здесь сейчас кто угодно, он бы чувствовал то же самое облегчение, уверял себя Драко, ощущая отголоски озноба где-то в плечах.
Грейнджер на удивление быстро собралась. Осторожно нагнулась, взяла в руки газету. Аккуратно сложила, положила на стол. Застыла спиной к нему, кажется, прижимая руки к лицу. Он же смотрел куда-то сквозь оконное стекло, прислушиваясь к колотящему дождю.
— Драко, ты должен сказать правду. Ты же не хочешь, чтобы мы поили тебя сывороткой правды?
— Мистер Оливар, я не позволю применять подобные методы к своим ученикам — мистеру Малфою незачем врать. Мы выдернули его из постели по вашей просьбе, мальчик в шоке...
— Я в порядке, профессор, — бросил Драко, не глядя, давясь собственным голосом, не отводя ненавидящего взгляда от мерзкого толстяка в очках, присланного Министерством, который пытался выдавить из Малфоя признание в том, что он замечал за матерью какие-то просветы в памяти, пока жил в Мэноре.
— Альбус, если вы ещё не поняли, у нас два трупа сейчас в Министерстве. Считаете, это шутки?
— Я понимаю, — голубые глаза старика смотрят сквозь очки-половинки. — Но у вас также есть один задержанный, у которого было бы логичнее разузнавать информацию о преступлении, чем у ученика, который находился в своей постели, за много миль от места убийства.
— Наш задержанный не в себе. Лопочет что-то о Мэноре, больше мы не разобрали ничего связного.
Сердце
— Не трогайте Нарциссу! Она ни при чём!
Дамблдор успокаивающе сжал пальцы на плече Малфоя, и тот едва удержался, чтобы не сбросить руку. Оливар же гнул свою линию:
— Его мать...
— Его мать лишена памяти, насколько мне известно. Нарцисса Малфой проживает в Малфой-Мэноре и находится под тщательным наблюдением в а ш и х людей.
— Профессор Дамблдор, — Оливар начинал терять терпение, а Малфою, которого уже начинало потрушивать, до охренения хотелось бросить непростительное прямо в жирную рожу. — Мне нужен лишь ответ на вопрос.
— Мистер Малфой, дайте, пожалуйста, ответ мистеру Оливару.
— Моя мать не имеет отношения к этому убийству! — снова выпалил Драко прежде, чем Дамблдор успел закончить. — Не смейте трогать её.
Он сам не понимал своего рвения защитить её.
Эта женщина уже не была его матерью, это была лишь фальшивая оболочка, но сейчас Драко знал, что может убить любого, кто приблизится к ней. Она была ни при чём.
— Вы довольны?..
Оливар молча кривил рот, отчего становился похожим на жирного тюленя. Затем перевел взгляд на Дамблдора.
— Мы ждем вас сегодня в Визенгамоте, Альбус, — коротко бросил он и торопливо засеменил к камину.
Малфой вздрогнул, услышав её тихий всхлип и поднимая глаза. Грейнджер по-прежнему стояла у стола, комкая кончиками пальцев уголок газеты. Край щеки, который ему был виден, блестел от слёз.
Он тяжело поднялся, делая несколько шагов к ней, замечая, как напрягаются тонкие плечи, застывая, ощущая его приближение. Если он испугался за свою мать, которая уж точно не виновата в произошедшем, то каково было сейчас грязнокровке? Её страх действительно был подпитан фактами — кто-то взялся за истребление нечистокровных семей.
Драко стоял в нескольких шагах от неё и не знал, что делать.
Внезапные мысли, лишние, ненужные, лезут в голову.
Сколько писем от Нарциссы он не прочёл? Сколько писем сгорело в огне камина? Кто знает, о чём она писала. Вдруг... вдруг она действительно...
Нет.
Нет, блядь. Нет, этого не будет. Нарцисса сама толкнула Драко на то, чтобы он донёс на отца. Какой смысл ей было начинать всё сначала? А вдруг она всё помнила? Всё это время. Врала ему. Зачем?
Херовы мысли.