Платина и шоколад
Шрифт:
Пошел ты на хрен, Малфой.Фиг с тобой, ясно?
Кажется, ему было ясно.
Грейнджер бросила на него ещё один взгляд и с раздраженным вздохом прошла мимо, коротко попрощавшись с профессорами и кивнув Министерским выскочкам. Драко не повернул головы ей вслед. Злость жужжала под кожей. Он ненавидел этих кретинов. Каждого из них. Что они говорили ей? Что выпытывали? Почему она была так испугана?
И он тоже.
Чёрт возьми, он не мог, не имел права бояться, но страх долбаной грязнокровки буквально переливался в него самого.
Ему было страшно.
Той, что была матерью, тут же исправил сам себя.
Идиот, понадеялся ведь, что на утреннем допросе всё кончится. Чувствуя, как изголодавшееся по нему отчаяние вновь вгрызается во внутренности, Драко сжал зубы. Устремил взгляд на толкущегося перед ним Оливара, кривившего свои жирные губы.
Мерлин. Малфою захотелось убить толстяка. Рявкнуть непростительное, чтобы того разорвало к черту, размозжив по всей гостиной. Слизеринца передернуло, и он метнулся глазами ко второму министерскому псу.
Сердце дрогнуло. А губы уже произносили знакомое имя:
— Мистер Томпсон?
Тот моментально опустил глаза.
Чёрт возьми, как Драко не заметил его раньше? Стоило ему, спускаясь в гостиную, увидеть застывшую спину Грейнджер, а в следующий миг — верещавшего что-то Оливара, как всё внимание зациклилось на этом предводителе мерзкой шайки.
— Мистер Томпсон, — Драко ощутил, как мысли со скоростью экспресса проносятся в голове, сделал шаг вперед и вбок, будто желая обойти Оливара стороной. Тот же побагровел от подобного неуважительного игнорирования своей персоны. — Вы видели Нарциссу. Вы сами лишили её памяти. Скажите им! Скажите, что она не могла принимать в этом участия.
— Мистер Малфой... — Дерек Томпсон сдержанно кашлянул, поднимая-таки взгляд на Малфоя, который смотрел на него с почти открытым давящим отчаянием. Физически давящим. — Вы совершенно правы, я исполнил приказ совета, применив к вашей матери «Обливейт», однако же человек, пойманный отрядом защиты Министерства говорил, что...
— Мистер Томпсон, я не думаю, что в это стоит просвещать сына Нарциссы.
Взгляд метнулся к вновь ожившему Оливару. Дыхание спёрло от гнева.
— Вы правы. Я её сын, — прошипел слизеринец. — Или это не дает мне никаких привилегий?
Толстяк вскинул голову, отчего жидкие пряди волос, покоившиеся на его вспотевшей проплешине, слегка сместились в сторону. Кажется, кретин ощущал себя полноправным хозяином положения.
— Не всюду вам будут даны привилегии, не стоит привыкать к подобному. И то, что вы здесь разыгрываете...Губы Драко дрогнули. Он ощутил на себе прямой взгляд Снейпа, что, несомненно, придало сил, но, кажется, раздражение уже дало «полный вперёд» нещадно занося на поворотах.
— Разыгрываю?! — Малфой против воли сорвался на рёв, ощущая, как от беспомощной ярости дрожит голос, и делая шаг к Оливару, вынуждая того запрокидывать голову, чтобы была возможность смотреть слизеринцу в лицо. — По себе судите, а, мистер Оливар?
— Я предлагаю всем успокоиться, — спокойный
Несколько секунд слизеринец не шевелился, по-прежнему уставившись на толстяка. Тишина гостиной нарушалась лишь тяжёлым дыханием и шумом крови у Малфоя в ушах, пока сквозь этот гул до него не дошли наконец-то слова директора.
Невиновной.
Он перевел взгляд на Дамблдора, а затем — на Снейпа.
— Это правда?
Последний кивнул.
Облегчённый выдох вырвался из груди. Он сделал шаг от Оливара, сдерживая желание обтрусить мантию. Невиновна. Они оставят Нарциссу в покое? Не будет больше этого почти хронического беспокойства где-то под корой мозга, движущегося и сминающего собой мысли? Не будет жрущего изнутри ожидания нового письма из Мэнора?
— Всё, что нам нужно от вас, мистер Малфой — это подпись.
Голос молчавшего доселе волшебника заставил прийти в себя.
Малфой не сразу понял, о чём тот говорит. Поднял взгляд и моргнул.
— Что?
Какая еще, мать её, подпись?
Оправив мантию, мужчина достал из внутреннего кармана конверт. Вынул пергамент, развернул, читая, будто проверяя, всё ли верно было обозначено в документе. Драко наблюдал за этими манипуляциями, прищурив глаза, стараясь отвлечься от вновь лихорадочно заработавшего мозга, остановив взгляд на худых руках. Отточенные движения, не дрогнувшие пальцы.
Внезапное осознание.
Проклятье... Мужчина был знаком ему. Чертовски знаком.
Слизеринец нахмурился, рассматривая теперь заостренные скулы, тёмные волосы с лёгкой проседью, перехваченные на затылке.
Нет, не то.
Не лицо.
Движения, голос. Откуда? Откуда, мать его?
Коллега отца?
Уставший, вытраханный мозг практически пульсировал, подсовывая Драко варианты. Министерство, приёмы в Мэноре, встречи в Косом переулке, посещение поместья Крауча... Чёрт возьми, да где угодно они могли встретиться. Но почему вспомнился его голос, а не лицо?
Догадка уже почти всплыла на поверхность, когда мужчина снова заговорил.
— Люди из Министерства подвергнут Малфой-Мэнор осмотру.
Все копания в себе моментально вынеслись из головы, и под кожей вновь шевельнулась злость. Холодный взгляд слизеринца вперился в тёмные глаза говорившего.
— Зачем ещё?
— Это необходимые и минимальныемеры безопасности.
Взгляд Драко заплясал с протянутой ему бумажки — на узкое лицо, а затем обратно. Рядом пыхтел мистер Оливар в ожидании, которое, кажется, булькало своими кипящими пузырями у него под кожей. Судя по цвету лица, толстяк был готов вот-вот либо схлопотать сердечный приступ, либо же на самом деле разорваться на части в гостиной старост. И Малфою доставляло какое-то садистское удовольствие издеваться над ним. Глупая, по-детски ничего не значащая месть. Но, видит Салазар, этот Оливар заслужил крупицу пренебрежения.