Платиновая карта

Незнанский Фридрих Евсеевич

— О чем — обо всем? — поинтересовался Турецкий, пробуя кофе.

— О делах, которыми занимался Иван Петрович, — ничуть не стушевавшись, ответил Дмитриев.

Турецкий улыбнулся:

— Забавно. А разве вы не его правая рука?

— Я просто помощник, — ответил Дмитриев, улыбнувшись в ответ.

Турецкий глотнул кофе и кивнул:

— Кофе действительно отличный. Скажите, Дмитрий Львович, может, вы чего-нибудь боитесь?

— Боюсь? — Дмитриев слегка пожал плечами. — Отнюдь.

Чего мне бояться?

— Ну мало ли… Кстати, вы не рыбак?

— Рыбак? — Дмитриев приподнял брови, но затем до него дошла суть вопроса, и он усмехнулся: — А, вот вы о чем. Нет. В отличие от Ивана Петровича, я охотник. И смею вас уверить, я неплохо стреляю.

— Ну тогда вы должны чувствовать себя в полной безопасности, — сказал Турецкий.

— А я и чувствую, — согласился Дмитриев.

Турецкий поставил чашку на стол, пристально посмотрел на Дмитриева и сказал с необычайной жесткостью:

— Тогда какого черта вы морочите мне голову? Я приехал к вам, отложив дюжину срочных дел, не за тем, чтобы выслушивать дежурные фразы. Я приехал, чтобы узнать правду. Правду, слышите! И вы мне ее скажете. Либо здесь, либо в прокуратуре. — Турецкий поднялся из кресла. — Завтра же вы получите повестку, — холодно сказал он Дмитриеву. — И не дай вам бог проигнорировать ее. Я лично вами займусь.

— Это что, угроза? — удивился Дмитриев.

Турецкий качнул головой:

— Нет, гражданин Дмитриев. Я не мафия, чтобы угрожать. Это предупреждение. Прокуратура — да будет вам известно — это карающий орган. Так что, предупреждая вас о возможной каре, я не превышаю собственных полномочий.

Турецкий повернулся, чтобы идти.

— Постойте, — сказал Дмитриев. — Подождите, Александр Борисович, не горячитесь. Вы даже толком не попробовали кофе. А наша Яна варит замечательный кофе.

— Здесь у вас что, кофейня? — сухо спросил Турецкий.

— Нет, но… — Голос Дмитриева стал мягким, почти умоляющим. — Александр Борисович, не спешите. Пожалуйста, присядьте. Давайте продолжим беседу.

Турецкий пожал плечами и сел в кресло.

— Я понимаю, что дело, которое вы ведете, не из простых, — продолжил Дмитриев елейным голосом. — Но поймите и вы меня. Я всего лишь…

— Помощник, — договорил за него Турецкий. — Это я уже слышал.

— Ну да, — рассеянно кивнул Дмитриев. — А что же вы хотите от меня услышать? Угрожал ли кто-нибудь Кожухину? Не знаю. Угрожал ли он кому-нибудь — понятия не имею.

— Я хочу, чтобы вы рассказали о большой сделке холдинга «Информинвест», — сказал Турецкий.

— Сделка по поставке техники и программного обеспечения в филиалы?

— Именно, — кивнул Турецкий.

Дмитрий Львович закинул ногу на ногу и почесал пальцем морщинистый

лоб.

— А что о ней рассказывать? Сделка как сделка. Ну крупная, это да. Впрочем, мы часто занимаемся анализом крупных сделок.

— У Союза инвесторов был конфликт с «Информинвестом» из-за этой сделки?

— Э-э… — Дмитриев вновь почесал пальцем лоб. — Вообще-то да. Небольшие противоречия были.

— В чем их суть?

Дмитрий Львович выглядел озадаченным и рассеянным.

— Я не знаю, как вам объяснить, не пользуясь специальными терминами… Ладно, попробую. Сделка с фирмой «Dulle», которую собирался осуществить холдинг «Информинвест», была сделкой «с заинтересованностью». Термин «с заинтересованностью» подразумевает такую сделку, когда выбор поставщика происходит не на условиях тендера, а по рекомендации экспертов. Без одобрения независимого директора сделка «с заинтересованностью» может быть признана недействительной…

— И таким независимым директором выступал Сергей Михайлович Акишин, — договорил за Дмитриева Турецкий. — Дальше.

— Дело в том, что Ивану Петровичу Кожухину эта сделка… как бы это лучше сказать… не совсем нравилась.

Турецкий чуть прищурился:

— Подробней, пожалуйста.

Дмитриев вздохнул, словно Турецкий поставил перед ним невыполнимую задачу. Подумал немного и продолжил:

— Ну претензии совершенно обычные. Любая крупная сделка акционерного общества — это затраты, которые в конце года приведут к снижению дивидендов, выплачиваемых в качестве дохода на каждую акцию. А стало быть, риск провала такой сделки должен быть сведен к минимуму. Так вот, Ивану Петровичу казалось, что «Информинвест» не делает этого.

От долгих «предисловий» Дмитриева Турецкий стал терять терпение.

— Не могли бы вы сказать, что конкретно не устраивало Ивана Петровича Кожухина? — немного повысив голос, спросил он.

— Ну… — Дмитриев пожал плечами. — Например, ему была не вполне ясна процедура выбора системы программного обеспечения, а также генерального поставщика. Почему именно фирма «Dulle», а не какая-нибудь другая? Технико-экономическое обоснование проекта казалось ему также недостаточным.

— Что за обоснование?

— Э-э… Скажем так, это понимание того, сколько будет стоить сделка после закупки компьютеров программного обеспечения, внедрения и обучения, окупятся ли эти затраты, и если окупятся, то когда… В общем, вот такие вот вещи. Если сказать короче, Кожухина не устраивал высокий риск провала проекта. — Дмитрий Львович отпил кофе и добавил миролюбивым голосом: — Но, помилуйте, Александр Борисович, за такие вещи не убивают. Такие спорные вопросы решаются на совете директоров.