Платиновые души. Вначале была сделка
Шрифт:
– Ещё чего! – это её разозлило, от прежнего настроения почти не осталось и следа.
«Только не сегодня. Оставьте меня в покое вашу ж мать».
– Приказ вашего отца.
– Да здесь же недалеко! Каждый раз одно и то же! И вообще разве вы не должны слушаться и моих приказов, а?
– Ну я…
– То есть если я прямо сейчас сяду на эту лошадь и помчусь к тому чертовому дереву вы меня никак не остановите?
– Э…я....
– Отлично! – она повернулась к Ричу, явно испытывающему неловкость от данной ситуации. – Я передумала старт будет прямо здесь.
Фиона без особого труда вскочила
– Извините, господа, вынуждены вас покинуть.
Рич взобрался на вороную лошадь, они с Фионой переглянулись и понеслись во весь опор оставляя за собой клубы пыли летевшей в глаза их охране.
– Кха… Мы так и будем стоять? Надо её вернуть!
– Успокойся, новичок. Ты думаешь она так в первый раз делает? – сказал охранник постарше. – Я тут работаю с тех пор как ей десять стукнуло и уже со счета сбился сколько раз глотал пыль. Привыкнешь. Охранять барышень из высшего сословия тот ещё геморрой. Особенно эту. Но её можно понять – мы ведь её надзиратели. Пока её отец позволяет пусть думает, что она тут главная. Поедем за ними и будем держаться на расстоянии. Дадим голубкам поворковать немного.
До обозначенного финиша Фиона и Рич доехали меньше чем за пару минут. Состязанием это вряд ли можно было назвать. Рич кое-как поспевал за Фионой, та неслась словно хотела не приехать куда-то, а наоборот откуда-то убежать. Этого она хотела почти всю свою жизнь.
Держа лошадь за поводья Фиона подвела её к дубу что рос на том холме и привязала их за один из выступающих корней. Рич только-только подъехал, весь запыхавшийся от постоянного дерганья поводьев и пришпоривания лошади в попытках догнать Фиону. Взглянув на девушку, от которой он почти не отводил глаз всё утро, он увидел, как в уголках её разноцветных глаз блестят слезы. Заметив это, она начала растирать их ладонями.
– Прости за эту сцену. Я повела себя как маленькая.
– Тебя можно понять. После смерти матери мой отец тоже занялся гиперопекой: охрана здесь, охрана там, «Тебе туда нельзя», «Там тебе делать нечего», «А вдруг тебя зарежут? Возьми с собой побольше охраны». Мы с ним часто ссорились из-за этого, и я частенько убегал из дома. Убегал в бар и напивался там, потом возвращался пьяным и выслушивал как он орет на меня, а потом я блевал ему на пиджак или новые ботинки. Всегда держался до встречи с ним, чтобы посмотреть на его лицо.
– Ты хотя бы мог куда-то убежать. Один раз я тоже поругалась с родителями и сбежала. Но куда идти не знала. Стояла возле ворот, смотрела на них и все никак не решалась перелезть и убежать куда глаза глядят. Испугалась. Куда я пойду? А что если и впрямь умру от болезни? А что будет если они меня поймают и в этот раз вообще запрут в комнате как настоящую заключенную? Эти мысли так плотно засели у меня в голове, что я до сих пор испытываю страх, когда планирую очередной побег. И снова злюсь на родителей, ведь это они посеяли их – эти мысли – и дали взойти им. Снова злюсь, снова решаюсь убежать и снова боюсь. Моя жизнь – это круг из нерешимости, злобы и страха. Я и в самом деле принцесса, запертая в башне и ждущая того, кто сможет вытащить меня из него.
– Возможно ждать осталось совсем недолго. – Рич проверил содержимое внутреннего кармана своего пиджака пока Фиона ненадолго отвернулась и
– Вообще-то я думала остаться здесь. Полюбоваться видом. Хотя бы пару часов. Э-эх, надо было одеться потеплее и взять термос с какао, жаль, что никто из нас не может его наколдовать. – Фиона мечтательно смотрела на горы вдалеке.
– Тогда бы мы колдовали бы их в башнях, где сидят все маги, а там наверняка не открывается такой вид. К счастью, я подумал об этом и захватил плед, когда конюхи запрягали лошадь, какао к сожалению, не взял.
Достав из висевшей на его лошади сумки синий махровый плед, Рич накинул его себе на плечи и сел возле дерева, одну руку он отвёл в сторону, а второй похлопал по траве приглашая девушку сесть рядом с ним. Фиона засмеялась, но поёжившись от холода, всё же приняла его приглашение. Устроившись рядом с Ричем по удобнее, он накинул плед ей на плечи и уверенно обнял, прижав к себе. Колдхолл пошел в атаку, игры кончились, да и ей это уже надоело, они оба знали, чего хотят к чему продолжать неуверенно ломаться дальше. Прижавшись к нему ей стало очень тепло. И стало ещё теплее, когда их губы соприкоснулись.
***
Горячо. Очень горячо. Всё тело пылает, плавиться словно масло на сковороде. Сердце бьётся так сильно, что еще немного и оно взорвётся, а воздух при каждом вздохе режет горло своими когтями.
– У неё сильный жар и судя по всему приступ паники. Она слишком рано проснулась, ещё одна доза морфина убьёт её! – снова голос старика. – Сестра, нужно холодное полотенце. Тише девочка, всё уже позади. – он гладил её по голове успокаивая пытаясь прогнать панику.
– Всё уже позади, да? Боюсь всё только началось, док. – теперь снова хриплый мужской голос. – Думаю бинты на лице пора менять.
– Да ты прав. И в том и другом… А, вот и полотенце. Да вода ей тоже не помешает, спасибо, сестра. Господи, её руки…что же это…
Холодное полотенце опустилось ей на лоб и жар понемногу начал стихать. Холодная вода смочила её изодранное горло. Старик продолжал гладит её по голове, и она снова начала погружаться в свой сон. Свой кошмар.
Новая волна. Теперь она пошла на погружение. Воспоминания становились всё тяжелее, заливались в её легкие. Она шла ко дну, панически хватаясь за пустоту, пытаясь выплыть из вод своих страхов и боли. Но всё тщетно. Их руки схватили её за ноги, за плечи, за волосы и начали тянуть к другой стороне. Дабы она снова пережила это. В очередной раз.
***
Фиона очнулась от того, что кто-то волок её по земле, всё тело ныло от боли, одежда была порвана, а кожа усеяна ссадинами и ранами из которых бежала кровь. Её везли сюда, привязав ногами к лошади. Она не помнила, как их схватили. Но знала куда их привезли.
Пока некто тащил её за ноги, она могла наблюдать как горело цветочное поле освещая ночной небосвод, как некоторые охранники ещё сопротивлялись, а тела других сбрасывали в кучу. Там же лежали молодые девушки, помогавшие ей с утра. Раздетые, избитые и униженные. Умершие с ужасом в глазах. Цветочные кусты её матери были растоптаны, фонтанчик превратился в плюющийся кровью алтарь, перевалившаяся через его край голова одного из охранников поместья смотрела на девушку пока её тащили дальше.