Платный сыр в мышеловке
Шрифт:
— А что там делали вы? После посещения аэропорта. И откуда у вас ключ?
— С нами как раз все ясно. Возвращаясь на дачу, я имела глупость ответить на один звонок, звонила якобы Елизавета Марковна. Знакомо это имя?
— Допустим.
— И допускать нечего. В тот субботний день, пользуясь бородатым актерским реквизитом, ты провожал ее, контролируя безопасность отлета домой, за границу. А в это время твой папа вызывал огонь на себя, иными словами, отвлекал внимание людей, ведущих охоту за… Скажем, определенным диском. Интересно, куда Валерий Павлович приобрел билет? Молчишь? Ну, ладно. В данном случае молчание — настоящее золото. И знак согласия. Предчувствуя опасность, отец выдал тебе звонок
— Елизавета Марковна не могла вам звонить, — уверенно заявил Виталий. — О, ботинок слетел.
Он ощутимо толкнулся ногами в мое кресло, оно моментально сорвалось с места, и в ту же секунду меня чуть не расплющило о переднее стекло. Я обессиленно проводила глазами знакомую машину. Наташка запоздало айкнула, «Ставрида» завиляла, а я, переорав Наташку, дала зарок впредь со всей серьезностью относиться к ремням безопасности. Виталик вообще не подавал признаков жизни. И правильно делал. Зачем парню стойкая утрата трудоспособности, которую, в свою очередь, переорав меня, пообещала ему Наташка. Только голос ее по мере распыления угроз почему-то сходил на нет.
Когда она остановила машину, руки у нее тряслись. На всякий случай я еще раз пообещала быть исключительно пристегнутой пассажиркой — по всем правилам. Подруга не удостоила меня даже сердитого взгляда. Взглянув на нее, я поняла, что ей мои обещания по барабану. Она определенно окосела — безумными глазами таращилась в зеркало переднего вида на то, что творилось сзади. Как оказалось, губы у нее тоже дрожали. Оборачиваться назад я не стала. Догадывалась — ничего хорошего не увижу, да и повторения пройденного не хотелось. Поэтому, озираясь по сторонам, я просто вылезла из машины и стала дозваниваться в «скорую». Виталик потихоньку заваливался на левый бок, но скорее всего этого не чувствовал. Лицо было залито кровью. Помню, я никак не могла понять, откуда ее столько.
Следуя за машиной «скорой помощи», увозившей сына Серегина в Димкину больницу (вопрос с мужем решила быстро), я дала себе еще один зарок: любыми путями найти и обезвредить сволочь, которая нанесла самый страшный удар Серегину. Рядом подвывала Наташка. Пожалуй, ее зароки были пострашнее моих.
Мы с Наташкой упорно торчали в коридоре хирургического отделения в ожидании следователя и того момента, когда из операционной выкатят Виталика. Не успокаивало даже Димкино заключение: огнестрельное ранение головы парня — касательное. Пара швов под местным наркозом, и сможет отвечать на вопросы следователя. Не стоило по такому поводу отрывать его, искусного хирурга, от забора.
— Который ты красишь целый месяц, — не удержалась Наташка.
— Забор мой, сколько хочу, столько и крашу. Считай это художественной росписью по дереву.
— Хохлома, блин!..
— Димочка, ты сам будешь шить… штопать? Боже мой, совсем забыла, как называется эта экзекуция. Наталья, прекрати попрекать моего мужа забором.
Мне удалось незаметно подмигнуть подруге. Она что-то пробубнила, но смолкла.
— Только ради тебя, Ирина. Кстати, твоя аллергическая пятнистость замаскировалась под конопушки. Пойду умывать руки. Дома поговорим.
Я кисло улыбнулась и проводила Дмитрия Николаевича, направившегося в операционную, мысленным пожеланием: к моменту сборов домой прикусить язык. К его чести следовало отметить, он пока еще не задал ни одного вопроса по поводу того, как мы заполучили раненого. Вероятно, рассчитывал на длинный и запутанный рассказ, весьма далекий от истины. С налета в нем не разобраться. В свою очередь, я рассчитывала на скорое прибытие следователя, чтобы
Следователь прибыл за несколько минут до того, как из операционной выкатили Виталика, и торопливо представился Жихаревым. В коридоре раненого поставили на ноги и пожелали счастливого пути. В эти короткие минуты я и Наташка уложились с подготовленными объяснениями.
И почему я решила, что голова у нашего раненого должна быть полностью обмотана бинтами? Длинная полоса широкого пластыря, прихватывающая часть бритой макушки и не скрывающая выступающие за ее пределы следы йода, только и всего. Опять же экономия материалов.
Дмитрий Николаевич, покинувший операционную одним из последних, в своем зеленом прикиде выглядел почти чужим человеком и вызывал у меня чувство робости и восхищения. Из отлично знакомого зануды я мгновенно сотворила себе кумира. Раненый был в полном сознании и смущенно улыбался, словно чувствовал свою вину за пустяковый инцидент. В отличие от нас он до сего момента не понимал, что случилось: нагнулся завязать шнурок и ощутил, как что-то горячо и больно чиркнуло по макушке. Когда немного опомнился, увидел, что все руки в крови. Вот и все воспоминания. Врагов, должников и кредиторов не имеет, бизнес-шоссе никому не перебегал, невесте не изменял. Проезжала ли в момент предполагаемого выстрела мимо какая-нибудь машина, не видел, был увлечен шнурками и мыслями о больном отце, к которому мы все и ехали.
— А почему, собственно, решили, что стреляли? — передернула плечами Наташка, обращаясь к следователю. — Потому что хирург Ефимов сказал? — покосилась подруга на моего великолепного Димку.
— Хирург Ефимов не может ошибаться, — обиделась я за мужа и тут же засмущалась, поскольку он мне подмигнул.
— Ошибаться может каждый, — поправил меня пожилой следователь. Весьма скучным голосом. — Но в данном случае все-таки именно «пуля пролетела, и ага!». Вам, Серегин, крупно повезло. Вы ее почти не задержали, врезалась в ствол дерева перед спортивной площадкой. Проезд довольно узкий. Предположительно выстрел могли произвести из окна проезжавшей мимо легковой автомашины. Расположиться на проезжей части для временной стоянки невозможно — нет места, да и жильцы дома, прогуливавшиеся неподалеку, это подтверждают — никаких машин там не стояло.
— Зря ты, Виталик, рекламировал жвачку с витаминами, — попеняла раненому Наташка. — И не хватайся руками за пластырь! Наверное, твой ролик уже запустили в прокат. Какой-нибудь идиот поверил, но даже сутки на жвачке не продержался, или необитаемый остров не нашел, вот и решил отомстить.
— А можно более подробно? — оживился следователь.
— Наталья Николаевна шутит, — помрачнел Виталик. — Скажите, я могу быть свободным?
— Ты свободен уже с момента своего рождения! — торжественно объявила Наташка и вывернулась из-под моей руки. — А в нашей стране все свободны. Что ты, Ирина Санна, смотришь с таким изумлением? Думаешь, я не права? Да ни фига! Какой-то чокнутый кретин развлекается на свободе, стреляет куда вздумается и гуляет себе дальше. Ну так вот: я тоже свободна и еду домой. Поездка к однокласснику отменяется, ему сейчас куда лучше, чем мне. Кто со мной?