Плавучая опера
Шрифт:
Вы не подумайте, пожалуйста, что я по этому поводу вознесусь сейчас на котурны и начну вещать, но что-то весьма серьезное, и правда, присутствовало-таки в моих размышлениях, которые в тот день несли на себе притягательность отчаяния, пленительность бездны. Ведь простая же вещь - не существует никаких высоких резонов, - однако до чего я был взволнован открывшейся мне истиной! Мне за нею слышался хрип черных ветров Хаоса, и весь я сжимался от судорог, словно ледяное дыханье подземелья меня овевало.
Было четыре часа, жара достигла своего пика и как бы замерла. Когда
Эта медитация займет свое место рядом с утренними записями о Платоне и о крабах, - плодотворный выдался денек для моих "Размышлений"!
– а теперь можно было болтать с Джейн, не отвлекаясь, тем более она что-то со страстью пытается мне растолковать. Оказывается - вот не думал, - они с Гаррисоном осенью в Италию съездить собрались.
– Гаррисон это придумал, - говорит, - и я жутко загорелась. Он хочет, чтобы мы там до Рождества побыли, а я так и до Пасхи готова. Была как-то девчонкой, целое лето провела - красота необыкновенная! Я бы вообще там жить осталась.
Похоже, ей была любопытна моя реакция - она, помнится, искоса на меня поглядывала, хотя, очень может быть, это во мне тщеславие говорит. Так или иначе, я и виду не подал, что я про планы их думаю.
– Вы, стало быть, на эти деньги по наследству ехать думаете?
– спрашиваю.
– Ну, на них особенно рассчитывать не стоит.
Она взглянула на меня удивленно:
– Какое наследство, с ним ведь уже все кончено. Разве нет? Я уж про него и не думаю.
– Боюсь, правильно, что не думаешь.
– Мы на зарплату Гаррисона жить там будем. Можем себе позволить уж как-нибудь.
– Опять на меня покосилась.
– А можно и дом продать, если ты не против.
– А почему я должен быть против?
– Ну, сам понимаешь… - Она пожала плечиками.
– Так тебе кажется, Гаррисону эти ребята в черном, которые при Муссолини, не очень на нервы будут действовать?
– Подумаешь, мы же не политикой заниматься едем, - улыбнулась Джейн.
– Меня политика вообще не интересует, а ты как на этот счет? Гаррисону, думаю, теперь тоже стало наплевать, особенно после того, как в Испании все так повернулось. Он. знаешь, про политику очень даже скептически теперь говорит. Вообще обо всем скептически отзывается, но мило
– Ну, уж ненавязчивости-то точно не у меня.
– Это верно, - сказала Джейн и по коленке меня погладила. Что-то уж очень беспечно она держится, нервность тут какая-то есть, или мне просто показалось, но теперь, когда крабами больше не воняло, я учуял в воздухе некий их план.
– И когда же вы это надумали?
– беззаботно осведомился я.
– Дом продать, в Италию поехать.
– Гаррисон предложил, - говорит.
– То есть поехать. А насчет дома это я придумала, не хочу, чтобы деньги нас связывали. С неделю назад заговорили про то про се, и вдруг само это навернулось. Еще не знаем, что да как получится. Но ты не против будешь, если мы уедем?
– Быстрый взгляд в сторону Джинни, которая сидит, рассеянно в окошко смотрит.
– Ну, ты понимаешь, о чем я.
– Конечно не против.
– Ой как поскорей уехать хочется! Если дом продать, мы там целый год провести можем. С работой своей Гаррисон все устроит. Нет, ты только подумай - целый год в Италии!
– Когда это ты так Италией пленилась?
– улыбнулся я.
– Всегда туда хотела. Разве тебе не рассказывала? Ты что, Тоди, сердишься на меня?
– Нет.
– А надулся, как будто сердишься. Мы затормозили у подъезда мэковского дома, и я выпустил Джинни, помчавшуюся к Гаррнсону, который махал ей рукой с крыльца.
– Ты на записку мою утреннюю не очень обиделся?
– приставала ко мне Джейн, пока мы шли через лужайку.
– Знаешь, я и не думала, что ты мне назло все-таки к Марвину сходишь, но очень рада, что понял.
– А как насчет моей записки?
– спрашиваю.
– Я Гаррисону сказал за обедом, а он, кажется, немножко недоволен. Я-то к Марвину сходил, а ты вроде и не интересуешься, что там со мной.
– Не интересуюсь? А что, не все в порядке? Мы были уже у самого крыльца, Джейн, перепрыгивая через ступеньки, взбежала к Гаррисону и, клюнув его в лоб, исчезла за дверью.
Обычно мы свои "манхэттены" на террасе пьем, но сегодня лучше было пойти внутрь дома - там намного прохладнее. Мы с Гаррисоном поболтали минуту-другую о погоде, согласились, что тусклая дымка над заливом предвещает шторм, и направились в гостиную.
– Так вы в Италию собираетесь?
– спрашиваю я как бы между делом.
– Да вроде так.
– И тут же Гаррисон принимается усердно искать в карманах сигареты.
– Тебе Джейн сказала?
– Сейчас, когда сюда ехали. Отличная мысль, я так считаю.
– Правда? Вообще-то я еще подумать хотел. Дом продавать придется, все такое, но ты же знаешь, Джейн просто сдвинулась на Италии, фашисты там, не фашисты - все равно, да и я бы поглядел, что за страна, пока еще возможность есть. Похоже, там скоро все вверх тормашками полетит. Честно говоря, не очень представлял себе, как ты к этому отнесешься, - осторожно добавил он.
– Как я к этому отнесусь? Да тебе-то какая забота, даже если я против? Но я не против, совсем нет.
– Видишь ли…