Заглянем в антикварный магазин,приют для всех бездомных на Арбатестолов, комодов, кресел и картин,супружеских покинутых кроватей.Ты как-то заходил сюда один,не ради любопытства господин,искатель времени, – ты здесь чинил будильник,чтоб не стоять средь брошенных вещей,как отставной семейный книгочей,но, поспешив, начать свой понедельник.И вдруг – дичок, малявка лет пяти,патлатая, к тебе вполоборотас рисунка за стеклом… И – не уйти.Бумага, карандаш. Отменная работа!На заднем плане яблоневый сад,в траве пасется четвертушка-скрипка,И этот с зеленцой, с горчинкой взгляд,проросшая улыбка.Она. Ты никогда не знал такой, —тебе
другие рисовались лица:А эта – на козе кавалерист-девицаобуздывала волю и покой,а ведь сама – в ничьих руках синица.Она, она. Невеста и жена,провинциальная советская Джульетта, —другое имя и цена портрета,и спевшаяся с сердцем тишина.Что ей внушат, малявке лет пяти,искусствоведы, торгаши, разини?Что ей не вырасти? Что некуда идти,удешевленной трижды в магазине,тебе доверившись вполне?Но – кто ты мне?
Зимняя песня
Лес не шумел.Его покоил снегсугробами с московской барахолки,глазок дупла,лыжни двойной разбеги тропок разносолы, разнотолки.Здесь лапы колкие при всехтянули дрессированные ёлки.Попробуй не ответь!Из-под смолистых векстращали кабаны и даже волки…Я не чуралась их. Я – не чужак.И тёплым был рукопожатья знак,почти взаимность в нежности дремучей.Совсем ручные, бесприютны мы,все – как один несчастный случай —в еловых лапах, на краю зимы,читая по губам: бесаме мучо!
Из цикла «Трамонтана»
Письмо вопросительное
…мидия черная, тощая тень оливы,лишь бы фланировать, лишь бы по пляжу слоняться,в бухтах-барахтах, вдоль расписанья отлива,в пене прилива, и лет чтоб обоим надцать?Ругаться по-русски? Дразнить вздорным запахом плоти,яблочной грудью, бронзовками чтоб соски —сиена и сепия —с легкой твоей рукивзмывали и остро зудели в полете?Пишешь пустую грудь ради формы… А сердце?Дыбом – усы сарацина, вопросы – бровью:кто из нас —кофе с привкусом перца! —кто из нас один на один с любовью?Кто выдувал в стекле мои губы и шею?Тиражируя запахи, издавал дорогие духи?Мировой ширпотреб! Я и плакать уже не умею,хотя в детстве писала стихи.Заживо склеп сочиненный, пуст мой Пуболь!Если не слеп, не нащупать родного угла,в облипку – красная – облапила меня боль,чтоб я красной нитью по жизни твоей прошла.Твоя Galarina, короче – Gala.
Письмо встречное
Я к тебе,Галатея, Галенька,в караульные, в кавалеры,дай вне очереди наряд,моя муза, диктатор маленький,Бог с ней, с волей, – твои вольерывдохновеннее во сто крат.Замордованный всякой шпаной,я, унылый, развеяться рад,но в печенках твоя метода:хищный клекот ключа за спинойи смирительной хватки свобода.Тормозну, и назад с полпути.Мне страшно писать взаперти:как после первой отцовской порки,как после смерти Гарсиа Лорки,под надзором осенней осы —вплачь растекшиеся часы,Мне страшно даже разбить яйцо.Я – пожизненное наваждение.Не жди. Не нуждаюсь в прощении,хоть у моей Богоматери – твое лицо.Печали мои утоли…До ужаса твой Dali.
«В разгар студеного распада…»
В разгар студеного распадавоспоминания моивидны, как сильная рассадана почве детства и любви.В том опыте землеустройствамне не учесть межи и мерыв прямом родстве и общих свойствах:мои – кошмары и химеры,мой – счет зерна…На поле плевелкруглогодично длится сев.И – дико розов – клонит клеверветра на знаменный распев.И ливней стебли, солнца жилыуходят в корни,не в песок,и в путь пустившийся ростокна мой отеческий Востоквсех обнадежит:будем живы!И, буйной порослью горда,я памятный сверяю
список:лопух, и лютик, и любисток,и сплошь – татарника орда.
Дом
Дом, населенный пустотой,всех зазывает на постойдля слез и для утех,там фокус жизни испитойи вход – как вечный понятой,но я держу тебя: постой,ты ближе всех!Темнил обманчивый объем —оконный нежилой проем —зрачком созревшей бездны.– Держи меня, раз мы вдвоем,над нами звездный чернозем,и едет крыша… Где наш дом,мой золотой, мой бедный?Пусти на снос пустые сны,в их стенах невидаль весныи нежить очага.На волосок от седины,нам бы времянку тишинына все четыре стороны,где не распустит перья пустельга.
«Приснятся стихи…»
Приснятся стихи —большие,с оленей рогатых,с равнинным дыханьем напитанных тундрой ноздрей,со страхом звериным, уместным в зорких агатах,в пейзажных агатах охотничьих октябрей.Олени сбиваются в крупное крепкое стадо,под самый кромешный – по тропам своим – окоем,и сквозь сон, как сквозь тундру – будущую Элладу,мне в ухо тугое трубят с Парнаса: подъем!
«В глазах темно, хоть день уже подросток…»
В глазах темно, хоть день уже подростоки солнце горячится неспроста, —здесь земляничные места:поляна, просека, пчелиный перекресток,трава в краснухе.В скороспелом снекемарят ягоды спина к спине.Какой у них здоровый цвет лицаи кровяные красные тельца!Под боком гусениц опасная играи боевая батарея слизней.Варить варенье – сладкая пора,накупим сахару на много разных жизней,мешок, а лучше два, – грузи в прицеп.И сразу слаще станет свет в окошке.Варенье лечит.Запиши рецепт:для взрослых в час по чайной ложке.
«Белый свет – умри-замри…»
Белый свет —умри-замри —тьме не уступает.Время тает изнутри,вечностью питает.Где месторожденье дня,дом и город света?– Время тает, но меняне меняет это.
Сергей Попов
Стихотворения
Род. в 1953 г. в Москве, в 1970 году окончил физико-математическую школу № 2 г. Москвы, а в 1976 году – МИФИ. Кандидат технических наук. Автор более 100 научных работ по информатике. Первая публикация стихов – 27. 09. 1976 года в малотиражке «Инженер – физик». С 1981 по 1989 г. участвовал в работе поэтического семинара при издательстве «Советский писатель». Автор трёх поэтических книг: «Кресты» (2000), «Говорящие названья» (2006), «Стрекозий взгляд»(2010), член Союза писателей России. Публиковал стихи в журналах «Октябрь» (1987), «Истина и жизнь» (2006), «Наш современник» (2010), в «Литературной газете» (2006, 2010), альманахе «День поэзии» (1986, 2007). Стихи включены в «Антологию русского лиризма. XX век» (под ред. Александра Васина-Макарова) и антологию «На границе тысячелетий. Страницы русской лирики» (под ред. Владимира Смирнова). Живёт в Москве.
Вернулся
Здравствуйте, кончики пальцев.Здравствуйте, губы солёные…Вновь на отпетых скитальцевСмотрят глаза удивлённые.Полные слёз и доверияСмотрят на морехода.Нет, не открыл он Америки,Просто пришёл из похода.
«Все приподнять и лужи и песок…»
Все приподнять и лужи и песокПросили вы. Когда я это смог,Да так, что даже белый одуванчикНе повредил, сказали вы: «Обманщик,Из палки не умеешь ты стрелять»,Но за вранье поставили мне пять.А я, имея три по физкультуре,Хотел узнать, что там, на верхотуре,И к небесам веревку прицепилИ вверх полез. Полез что было сил.Но, видно, был я слишком теоретикИ с помощью формальных арифметикПобеду доброты не доказал,И ангел верхний узел развязал…Я так люблю тебя,Что жизнь моя теперьНе состоит из черточек и пятен.Да, может быть, во мне проснулся зверь,Но этот зверь мне дорог и понятен.Я жить хочуИ по твоим глазамСвою судьбу сейчас так ясно вижу.О, до чего ж я слабость ненавижу,Всю Землю поднимая к небесам!
