Не приходиО пустом вспоминать.Будут дождиПридорожье топтать.Будет зимаУмирать целый год.Будут домаРазбредаться вразброд.Светится теньНа саврасом песке.Будет ли деньВиснуть на волоске?Выйдет ли ночьНа закраины глаз?Не растолочьСерых стёкол алмаз.Не пересечьБытия вертикаль.Новая речьДа наполнит грааль.
«Так летнее становится осенним…»
Так
летнее становится осенним,И поле перейти – как жизнь прожить,И пожалеть об этом, и – забыть.И смерть не отзовётся воскресеньем.И облаков система корневаяОткажет и низринется туман.И не введёшь себя в двойной обман,Непараллельность преодолевая.И так пойдёшь, давясь дыханьем млечным,Рассудок заменяя на чутьё.Не перестанет в сердце колотьё,Но так живое делается вечным.
«Сентябрьский день чудесный…»
Сентябрьский день чудесныйДан августом на сдачу.Я слышу глас небесныйИ на земной толмачу.Стоит посланник летаВ дверях, как призрак друга.И нет в душе приветаНи северу, ни югу.Господь глядит без гнева,А значит всё – забава.Судьба ведёт налево,А я иду направо.Живым – подобно чудуНастроить мёртвых лиру.И я взывать не будуНи к городу, ни к миру.Небесные кочевьяНе знают слова «роздых»Горят в садах деревья,Похожие на звёзды.
«Когда б глазами расцвести…»
Когда б глазами расцвестиНа этот чудный мирИ на извилистом путиНайти ориентир.Когда бы сделаться своимВсему, что есть вокругИ невесомое, как дым,Кормить с дрожащих рук.Когда б с души не сковырнутьБезмолвия печатьИ научиться хоть чуть-чутьБылое приручать.
«Из каких-то душевных глубин…»
Из каких-то душевных глубин,От каких-то душевных вершинПродвигается стих-паладин,На него не изменен аршин.За строкою расправленных плечНе влечётся беды ни одной.Так рождается новая речь,Та, что прежде считалась родной.
«Заполнен комнат полумрак…»
Заполнен комнат полумракВзрывоопасной пустотой.Заденет полночь за косякИ кто заплатит за простойБолезнетворного ума,Уснувшего до счёта «три»?Но строки нового псалмаВзорвут молчанье изнутри.Душе забрезжит прежний райНа оголившейся кости.Ты на ночь дверь не запирай,А только створ перекрести.
«Облака словно рыбьи скелеты…»
Облака словно рыбьи скелеты,Между рёбер змеится трава.В эту ночь оживают слова,Претворяясь в предметы.Не звенит тишины тетива,Только ветер вершит пируэты.И осколки далёкой планетыСыплют, как татарва.Позабыла
былые заветыОдолень-дорогая-трава.И на жизнь предъявляя права,Потеряла приметы.Угасают последние неты,Но земля под ладонью жива.Недомолвок внутри веществаНе вместят силуэты.Не нашарит разменной монетыВ шелестящих карманах листва.В эту ночь умирают предметы,Претворяясь в слова.
«Наматывая на руку рассвет…»
Наматывая на руку рассвет,По берегу пройти себе вослед.Глазами, одичавшими в ночи,Смотреть как волны-златоковачиКуют венцы бесцельного труда.Ты – кладбище души моей, вода!Будь море, будь река иль просто пруд.Когда взашей во тьму меня попрут,Ты примешь неразбавленный мой дух.Как в тот момент, когда к мирскому глух,За обе щёки я вкушал покой,Склонившись над небесною рекойИ отраженье обронил на дно.Когда ещё наверх всплывёт оно?И влага, сочетая два лица,В своё теченье примет беглеца.
«В несуразице непролазной…»
В несуразице непролазнойПокаянный забудь уют.В эту ночь на горе алмазнойВ оловянное било бьют.Это значит, что ночь спалилаЧёрным пламенем целый мир.Вышел срок поднимать ветрило,Залежавшееся до дыр.В небе ведьмины кружат ступы,Помело шелестит в руке.Зарываются птицы в трупыВ непосильно-крутом пике.Всяк солдат стал судьбы прорухой,Чья ладонь, как тюлений ласт,Кто единственной оплеухойИзвлекает души балласт.В сеть закутайся вместо шубы,Влезь в железные башмаки.Загрубеют от песен губы,Но молчать тебе не с руки.В отдалении ни огня нет,А дорога как смерть долга.Блёклый месяц из бездны тянетНоворожденные рога.
«Вот и не стало огня…»
Вот и не стало огняВ глотках рассветных труб.Выпал у юного дняПервый молочный зуб.Вечер лежит на столе,К небу кадык и нос.Ночь, заблудившись во мгле,Рухнула под откос.Звёзд потемнела кайма.Их разделить мне с кем б?Время не сходит с ума,Просто меняет темп.Времени сказочен скокВ скачке во весь опор.В грудь мне запрыгнет гнедок,Спину взорвёт одёр.
«Проник в давно оформившийся день…»
Проник в давно оформившийся деньИ крадется с тревогою невнятнойВечерний свет. И поздно на попятныйТеперь идти. Ты следуешь под сеньДеревьев с шевелюрой набекрень —Сколь не скрипел садовник аккуратныйСекатором – и оклик многократныйРазбудит застарелую мигрень.Ночная разверзается могилаИ по ногам блестящие чернилаВтекают в тело, к сердцу устремясь.А ты стоишь проклятым капилляром,И мечется листва в безумстве яромНад головой, и меркнет с миром связь.
