Плавучий мост. Журнал поэзии. №3/2019

Коллектив авторов

«Костяные бляхи от затылка до хвоста…»

Костяные бляхи от затылка до хвоста: бабка-чернота, бабка-чернота.Валятся проклятия кусками изо рта:бабка-чернота, бабка-чернота.А другая бабка что-то не видна.Помнишь, была бабка-голубизна?Напевала песенки, гуляла по двору,жаловалась: деточки, никак я не помру.

«Живешь в лесу, читаешь Мейясу…»

Живешь в лесу, читаешь Мейясу, а как тепло становится и травка — пить ходишь пиво в лесополосу с друзьями из строительного главка.Да, пишешь ты хорошие стихи,душевные! Но что всего забавней:кому нужны хорошие стихи?И без того их как говна за баней.Ну скажешь тоже, как это

кому?А девушки от тридцати и старше,корректорши с работой на домуи в карандашных юбках секретарши?Как на мормышку ловятся ерши,которыми всё озеро забито,так эти – на движения души,раз нет надежды встретить Бреда Питта.Строительные мокнут чертежи,разобран кран, разъехались прорабы,и ветер сквозь огрызки-этажитак голосит, как в войны воют бабы.

«Нельзя быть таким интровертом, Елена…»

Нельзя быть таким интровертом, Елена, такой недотрогой нельзя. Весь вечер у стенки лежать как полено, пугаясь грозы и дождя.Смотри, как любви проплывают подводыи похоти едут возы.Прислушайся – верные зову природы,телесные ноют низы.Елена, нельзя быть таким интровертом,одно только горе с тобой.К тебе почтальон позвонился с конвертом,ты тапки надень и открой.Он юный и стройный, в искусственной коже.Он, видно, студент МИРЭА.Коснись его куртки, Елена, о Боже —сойди наконец-то с ума.Сойди, убеги из проклятого дома,консьержкину будку сожги.Привычного быта дурную плеромувзорви и в леса убеги.Всё ближе огонь Иоанновой ночи,когда на вечерней зарекрестьянские дщери и дети рабочихсожгут своё платье в костре.Орляк зацветает в бору потаённом,куда непроглядны пути.Не Машка с таксистом, а ты с почтальономдолжна этот цветик найти.

«В зелёный берег тюкнулись челны…»

В зелёный берег тюкнулись челны, из них возникли злые чужаки, пришельцы из неведомой страны. Туманом, тиной тянет от реки.Огромные, в железе и шерсти,воняют так, что к ним не подойти.Оглянешься – ворона прилетит.Затеешь песню – чайка прилетит.Понёвы, юбки серые стиратьу чужаков и чаек на видутебя послала мать или не мать —старуха, стерва, старшая в роду.Гремит их гогот, лязгает их смех,они идут в поселок на холме,за ними сыплет пепел или снег,незнамый здесь, обычный в их стране.Ты из тумана вырвала листок,на нём фигурки быстро начерти.Ворона его в клюве донесёт.Она устанет – чайка долетит.Пускай готовят лучшую еду,затопят баню, позовут к столу.Пускай старуха, старшая в роду,забьётся и обмякнет на колу.

«Ребята, у вас очень много пурги…»

Ребята, у вас очень много пурги, но что-то товар небогат и все, кто вам скажет об этом – враги, а кто не из ваших бригад,тот явно урод и умом недалеки бабы тому не дают.А всё-таки в деле у вас недолети в слове у вас недокрут.А я-то молчок, молоточком тук-тукв каком-то квартале от вас.А то, что торопится в мир из-под рук —то жёлтая жаба, то черный паук —ни вам, ни другим не показ.

Фэнтези

От огнедышащего ящера,от семиглавого огняне умереть по-настоящему,судьбу с кольчужкою кляня.Не положить дурные косточки,не заслужить себе креста,ногами считывая досточки,пролеты шаткого моста.Остановитесь, братья-витязи,куда нечистый нас понёс?Ведь это, извините, фэнтези,здесь нету гибели всерьёз.Щёлк – и рассеется видение,исчезнут башни-каланчи.Из дуба сделаны, из деревазаговоренные мечи.Не в этой выжженной сторонушкесмерть поджидает молодца.Она под юбкой у Аленушки,она в объятии кольца.Её

подвозят электричками,куда влетаешь на ходу.Она дерётся косметичками,вливает зелия в еду.И семь светил ведет Полярнаяна нерест, будто глупых рыб.А там уж нарния – не нарния:открылся шкаф, и ты погиб.

«Дайте им второй и третий шанс…»

Дайте им второй и третий шанс: он с цветами и она в гипюре. Я всё время думаю о вас. У меня в душе такие бури. Чёрный доктор, чёрные глаза, рестораны с видами на бухту,над которой жмет на тормозасолнца утомленного кондуктор.Есть вторая, третья красота,ложечкой мутящая рассудок.Даром ли от рожек до хвостапоказался в зеркале ублюдок?

Север

1

Курс – север, и природа все смуглей,а в шаре гелий, а в корзине гей.Наверно, гений.Он видит сверху множество явлений:оленей бег, медведей под скалойи сумрачную тряску поколенийза деградирующий плодородный слой.И позади забытая войнаему уже не кажется гражданской,а кажется какой-то шляпой жалкой,которая тут больше не нужна.Тут надобны, как видно с высоты,мохнатая шмелиная одежда,во фляге спирт, на Господа надежда,увы, не припасенные унты.Курс – север, и природа все белей,и горы, смятые рождественской фольгой,и кривоствольный флот нагойвисящих из земли нетопырей.Здесь ночь бела, как кривда позади,здесь он один и гей, и натурал.Здесь никогда никто не умирал.Нет отклика, кого ни позови.Курс – север, но отсюда лишь на юг,и океана белое бельмоеще слепее из-за серых туч.Еще скажи, скажи, что жизнь дерьмо.Рот облепляет ледяной сургуч,и тело улетает как письмотуда, где крылья плещут, где поют.

2

Медведи и вепри бегут за Урал,вот-вот соберется народный хуралпод звуки гитары и лютнигуторить про наше майбутне.Леса и долины, поляны и рвыолени и лисы сдают без борьбы.Иртыш маякует Тоболу:готовим пути ледоколу.Стоят у штурвала три сына и Ной,курчавые бороды крашены хной.Каюты, как белые соты,уходят в пустые высоты.Грядущему Симу грядущий Яфетталдычит про новый, про северный свет,эдем для жирафов и ланей,предел человечьих стараний.Что Санников видел, где сгинул Седов?За мантией мрака и линией льдовкончается магия адаи светится лист винограда.Корабль-исполин напрягает винты,взметает породы, ломает хребты.Тесны ему водные русла,густеет небесное сусло.Полярные сполохи словно салют.Ты видела? видел? – торчат из каютзвериные морды и шеинад волнами Гипербореи.Пойдём же, взорвём эту дверь, этот лаз,озябшие звери взирают на наси в клюве горит у голубкиоткрыточка с видом Алупки.

«Мы такие клёвые, на самом деле…»

Мы такие клёвые, на самом деле. Нам никто не нужен, ни двор, ни свита. Две души, рождённые в одном теле, смотрелись бы не так слитно. Две души, стыдливо прикрытые плотью, строят планы на вечер. Две узницы, выламывающие прутья друг другу навстречу.

«Куда вы, дачники, попрятались…»

Куда вы, дачники, попрятались? Прошла гроза, и небо чисто. В кармане бродит, перекатываясь, точилка, дар энкаведиста.Вещь небольшая, но полезная,всё время в жажде карандашной.Есть у неё второе лезвие,и с ней гулять уже не страшно.И вдоль забора невесёлого,и у карьера, где в июленашли отрезанную головусоседской девочки Машули.Гул проводов над жёлтой просекой,кобылок ласковые цитрыи жизнь, застывшая на прочеркеза миг до следующей цифры.