Плавучий мост. Журнал поэзии. №4/2017
Шрифт:
Жил или спал со шлюхой, греясь,
Когда тебе под дых давали,
Когда тебе давали в челюсть,
Когда и ты, уча удары,
Их отрабатывал на слабых,
Когда, смуглея от загара,
С усмешкой говоря о бабах,
В армейской жарился казарме
На высоте горы восточной,
Когда ты размышлял о карме,
Но, выживая, жил по-волчьи.
И брал веревку или «травку»,
Когда считал, что жизнь пропала.
А я читала Франца Кафку.
Но жизни я
Мне рядом быть не хватит силы,
Меня отбросит – как волною.
И все-таки ты будешь, милый,
Жить по написанному мною.
«Моя ранняя любовная лирика…»
Моя ранняя любовная лирика
Так и норовит перейти в постпозднюю:
Водит меня по кофейням,
Смотрит ностальгическим взглядом,
Дарит конфеты «Коркунов»
(Таких в нашей юности не было).
Всё равно ничего у неё не получится!
Но пасаран! Враг не пройдёт!
В огне брода нет!
Победа будет за нами!..
… Ну, разве что только вот это одно стихотворение…
Да и то – верлибром.
Стрелочница
Нине
Ото всех отдалиться, забыться.
И своих, и чужих сторониться.
Только домик, крыльцо и собака.
И вода из железного бака.
Печь топить и смотреть на поленья
Без обид, без потерь, без волненья.
Но… Ты слышишь, как движется поезд,
Рельсы глухо гудят, беспокоясь,
И тебе эту дрожь отдавая.
Ну, иди – ты одна тут живая!
Ты одна переводишь тут стрелки.
Все другие заботы так мелки!
Все другие земные заботы…
Нет ответственней этой работы.
Без обид, без потерь, без волненья.
Мир беспомощен в это мгновенье,
Как младенец, и сон его сладок.
Но поддерживать надо порядок.
Через годы, разочарованья,
Через страны, моря, расстоянья,
Через травки-былинки, планеты,
Через все мировые секреты,
Кои знать тебе вовсе не нужно,
Чтобы с Небом сотрудничать дружно —
Только сделать движенье рукою,
Дисгармонией не беспокоя
Мир. Чтоб не было в мире трагедий.
Поезд дальше промчится, проедет.
Огоньки его скроются где-то…
Не ищи никакого ответа.
«Какие ночи, Боже мой, какие ночи!..»
Какие ночи, Боже мой, какие ночи!
Весенний воздух опьяняюще порочен,
Москва сияет, как в пятнадцать лет и в двадцать,
И я по-новой научилась улыбаться!
Хотя уже не попадусь на этот ребус.
Ты здесь когда-то останавливал троллейбус —
В неразрешенном
И мы с тобой туда запрыгивали вместе.
Мы целовались, потому что были живы,
Смотрели с завистью на это пассажиры!
Какие ночи, Боже мой, какие ночи!
Зачем же ты опять на мне сосредоточен?
Я не хочу, не покупай гвоздик ли, роз ли!
Я знаю все, что было до и будет после.
Не обольщайся тем, что я смеюсь, как прежде,
Смех не имеет отношения к надежде.
Я просто вспомнила: твой взгляд под легкой челкой
Еще цинизмом зрелых лет не перечеркнут…
Давно задушенные чувства на минуту
Вдруг оживут, летя по этому маршруту!
Чего ты хочешь от меня? Чего ты хочешь?
Зачем ты голову мне голову морочишь?
Чего ты хочешь от меня? О чем ты плачешь?
Ты ничего уже в судьбе моей не значишь…
Диптих
Довоенное
Ветер треплет воланы фартучка,
И на миг загляделись все,
Как хохочет официанточка
С дальнобойщиком у шоссе.
Не люблю пересуды-сплетни я,
Но поскольку сказали уж:
У нее близнецы трехлетние
И какой-то случайный муж.
Даже тополь, зачахший, тощенький
От улыбки ее цветет!
Но жена есть у дальнобойщика,
От которой он не уйдет.
И хозяин бензоколоночный,
То ли Гагик, то ли Руслан,
В безнадежной досаде водочный
Опрокидывает стакан.
И не знаю я – мудро, глупо ли
Дать увянуть своей красе
В Мелитополе, Мариуполе
В белом фартучке у шоссе…
Военное
«Градом» срезано тополь-деревце…
И пожаловаться кому ж?
Дальнобойщик пошел в бандеровцы,
В ополченцы подался муж.
Как история дальше двинется?
Неизвестен ее маршрут.
Мама в Белгород, свекор – в Винницу
Переехать с детьми зовут.
А Руслан тех и этих весело
Заправлял – был своим везде! —
И за это его повесили —
То ли эти, а то ли те…
Ну, а с ней поиграли – бросили…
Как-то выжила – Бог помог —
Неприкаянной Новороссией
На развилке у трех дорог…
«Холодно. Ветер…»
Холодно. Ветер.
Жёлтые фонари.
Чем в эту пору
Греть себя изнутри?
Холодно. Кризис.
Мало в кафе людей.
Как же нам выжить?
Нет никаких идей…
В «Хлебе насущном»