Плавучий мост. Журнал поэзии. №4/2017
Шрифт:
О. А.: Рубрика на вашем сайте, где собраны стихи последних лет, называется «Позднее». А как бы вы описали разницу между ранним и поздним поэтом Бахытом Кенжеевым?
Б. К.: Полагаю, что это дело читателей и критиков. Впрочем, пожалуй, в юности я писал попроще, раз, и значительно больше, как бы сказать, нервничал в стихах. А теперь мне это кажется мальчишеством.
О. А.: Благополучная литературная судьба – это вопрос удачи или вопрос таланта? Может ли быть не замечен читателями и, так сказать, литературной общественностью действительно одаренный человек, или тут другая логика:
Б. К.: Ну, Сократа не печатали отчасти по причине отсутствия издательского дела в те далекие годы. Но это к слову. Что до отсутствия «славы», то это вещь при жизни поэтов вполне обычная – «у нас любить умеют только мертвых». В наши дни даже самая благополучная литературная судьба – это две-три литературные премии, несколько сборников тиражом от 500 до тысячи экземпляров, да несколько тысяч подписчиков в социальных сетях. Можно ли назвать это признанием? Наверное, да. Однако на улице узнают лицедеев, политиков и богачей – а поэтов как-то нет. Отмечу еще, информационная революция привела к тому, что остаться совсем непризнанным стало ну очень трудно, почти невозможно. Свои поклонники находятся у всякого.
О. А.: Литературный мир – явление сложное и противоречивое, так как его образуют непростые и противоречивые люди. Как вы относитесь к конфликтам между поэтами разных взглядов и направлений? Это все досадная суета сует или, может быть, это проявление закона драматургии, где конфликт – неотъемлемая часть сюжета?
Б. К.: Я в литературных конфликтах стараюсь не участвовать, (если, конечно, они вызваны чисто эстетическими, а не этическими причинами). Одни направления мне нравятся больше, другие меньше, но при наличии таланта всякий автор приносит в литературу хотя бы отчасти новое слово – а это всегда следует приветствовать. Впрочем, бывает и так, что человек не слишком даровитый использует «новую» форму, чтобы скрыть недостатки содержания, а потом жалуется на неблагодарность консервативной публики, не желающей восторгаться его новаторством.
О. А.: У вас есть персонаж или даже alter ego – остроумный и дерзкий Ремонт Приборов, автор стихов в жанре гражданской лирики. А если брать стихи, подписанные вашим именем – есть ли в них лирический герой и насколько он близок лично вам или, наоборот, далек от вас?
Б. К.: Мне всегда казалось, что я пишу о себе самом (или на разные темы, но рассматривая их со своей колокольни). На самом деле, вероятно, стихи все-таки воплощают концентрированную духовную жизнь, а не наше повседневное, порою достаточно вялое и скучноватое существование. Так что в данном смысле человек, описанный в моих стихотворениях, в чем-то лучше вашего покорного слуги, во всяком случае, сообразительнее и горячее сердцем.
О. А.: Часто можно слышать два полярных мнения о современной литературе: 1. сейчас и в прозе, и в поэзии наблюдается настоящий подъем, невероятное количество талантливых авторов и т. п. 2. литература кончилась, и после «Дон Кихота» не появилось ни одного гениального произведения, все, что происходит – всего лишь инерция культуры. Вы читаете и хорошо знаете современную литературу, пишете не только стихи, но и прозу. Вы верите в то, что в рамках современной литературы, неважно в каком жанре, создаются произведения, равные признанной классике?
Б. К.: То или иное произведение, как правило, ставится на полочку с ярлыком «классика»
Ольга Афиногенова – поэт, сотрудник журнала «Плавучий мост».
Дельта
Юлия Кокошко
Сердце событий
Родилась в Свердловске. Окончила филфак Уральского госуниверситета, Высшие курсы сценаристов и режиссеров. Живёт в Екатеринбурге. Член Союза российских писателей. Премия Андрея Белого – 1997 г. Премия П. П. Бажова – 2006 г. Публиковалась в журналах «Знамя», «Урал», «Октябрь», «Комментарии», «Воздух», «Гвидеон». Книги: «В садах…» Екатеринбург, Изд-во «Сфера», 1996 г. «Приближение к ненаписанному». Челябинск – Екатеринбург, 2000. «Совершение лжесвидетельства». Екатеринбург, Изд-во Уральского университета, 2003. «Шествовать. Прихватить рог». М., «Наука», Сер. «Русский Гулливер», 2008. «За мной следят дым и песок». Кабинетный ученый, Москва – Екатеринбург, 2014. «Под мостом и над мостом». Кабинетный ученый, Москва – Екатеринбург, 2016.
«Встречаемся на снегу в вечернем порту…»
Встречаемся на снегу в вечернем порту,
возле начальных ступеней трапа
и предпоследней навалки ранца,
оставив выкладку низких натур —
на плоскогорья, распадки и буераки,
в кратеры, пифосы… в общем – в клоаки,
где прозябает усопшая мышь,
впутанная в маниакальную мысль —
есть, есть, есть – и в серый стиль непрощённых,
однако на ней такие крутые щёчки,
а на них такой учащённый,
такой разгневанный алый,
что пред нами – бесспорный щёголь,
схвативший риск и лихость капрала,
бывшего с ноготок…
И у всех ледовых бедовых бортов
такие алые щёчки,
как у этой бичовки!
А может, новопреставленной стало стыдно
дёргать районную власть
за фалды заношенного пальто
подпорками-запятыми,
сбивая не масло, а ком барахла…
И лишь душа-верхолаз,
встретившись с балахонами ку-клукс-клана —
или норда и снега, чьи уверенья прохладны,
презрит попеченье бесцветной среды —
какие пробелы, какая халатность! —
и будет взбираться над царствием недобора
над несмываемым смехом воды —
вдоль нескончаемо краснощекого борта
по милям висячих, гуляющих перекладин
не упуская и судовые —
то режущий вдох, то свищущий выдох,
но догоняя великие странствия вечного флота,
все чаще схватывая черты и ловкость
горемыки, почившей в бозе, и мышеловки…