Плавучий мост. Журнал поэзии. №4/2018

Коллектив авторов

Жизнь фантастически напрасна.Плывя в крови её кромешной,бессмертным доверять опасно.Одна надежда на воскресших.

Все предыдущие стихи «Русских сосен» заняты тем, что изобретают технологию тотального воскрешения, используя для этого сломанные детали смерти. Это те детали, которые остаются после того, как ты сначала что-то разобрал, а потом собрал снова, но кое-что всё равно осталось. Твоя жизнь – это то, что осталось, после того, как смерть собрала из тебя свой пазл. Когда ты трудишься, ты устаёшь. Когда ты творишь – ты иссякаешь. На всякий случай скажу вот что: личная усталость от пройденного пути – обычное дело, но к самому пути отношения не имеет. Никто не владеет расстоянием уже пройденного им пути. Очарования художника принадлежат миру, разочарования – только ему самому. Первые – волшебны, вторые – несущественны.

Виталий Кальпиди

дельта

Стихотворения

Геннадий Русаков

Русаков Геннадий Александрович родился в 1938 году, воспитывался в Суворовском училище, учился в Литературном институте им. А. М. Горького. Работал переводчиком-синхронистом в Секретариате ООН в Нью-Йорке и Женеве. Автор одиннадцати книг стихотворений. Лауреат нескольких литературных премий, в том

числе Национальной премии <<Поэт>> (2014).

Живет в Москве и Нью-Йорке.

15 августа 2018 года Геннадию Александровичу Русакову исполнилось 80 лет. Редакция журнала поздравляет Геннадия Александровича с прошедшим юбилеем и пользуется случаем сердечно пожелать ему счастья, здоровья и вдохновения.

1. Чего-то в жизни понимаем,чего-то силимся понять…Не тех, кто нужен, обнимаем(а тех не хочется обнять.)Всё стало просто по раскладу,и с этим вроде повезло:дождь зачастил к пустому саду —воды по первое число.Я тихим радостям стареньяведу прилежный кондуит:у Зинки варится варенье,телок на привязи стоит.А жизнь опять мне тянет руку:– Чего надулся, брось, налью!..И я у Шаховых по звукусвои дровишки узнаю.2. В этой вирусной погодедолжен быть какой-то прок:может, счастье на подходе.Или время лучших строк.Что-то явно приключитсяили вдруг произойдёт:ангел по небу промчитсяи на землю упадётгде – нибудь за нашим домом,возле заднего пруда —в окружении знакомом,где лишь ветер и вода.Он пройдёт к себе задами.От калитки вякнет пёс.Ангел тихо скажет маме:– Я вот тут тебе принёс…3. А я живу на людях, но один.Среди других, но неприметен глазу.Я самый средний в мире середини потому не различаем глазу.Но я давно на это не ропщу —мне хорошо в моей серёдке мира.(Я вас к себе в соседи не пущу,хотя и пожалею для близира…)Чем дольше жизнь, тем жальче уходить,как ни страшны её круговороты:«Всегда успеет, падла, наследить!»говаривал в училище комроты.И не без основанья, признаюсь:где ни живи (хоть на задворках рая),она найдёт очередную гнусь,тебя вполне конкретно выбирая…4. Водомерки куда-то спешилина своих неудобных ногах:просто воду слегка ворошили,соревнуясь в нелепых бегах.День крепчал, набирал амплитуду.С неба капала влага-вода.Я такому природному чудуудивлялся, но лишь иногда.Птица-галка куда-то летела.У сарая полынь зацвела.(Впрочем, галка всего лишь хотела,а потом передумала).Невеликие радости эти…Я их все, уходя, заберу:мне покамест живётся на свете.Я, граждане, попозже помру.5. Какое просторное летои туго натянутый свод!И хочется, чтобы всё этоне кончилось разом, вот-вот.Чтоб время в дождях не промокло,чтоб кто-то взглянул на менясквозь чисто промытые окнатакого хорошего дня.Довольно душа полетала —пускай посидит у окна.Посмотрит, какого металласегодня над нами луна.Посмотрит спокойно и молча —как надо смотреть на луну.…Налью себе рюмочку жёлчи:глядишь, поскорее усну.6. Любовь была, и слава ей навек!И жизнь прошла то в радости, то в плаче.Я, видно, не пустяшный человек,раз не сумел прожить её иначе.В ней было всё, что нужно и что нет.Меня тогда от счастья било токомна протяжении двух тысяч летв Господнем мире, страстном и жестоком.Любимые, спасибо за любовь —за этот пыл и лёт напропалую!Вы отлюбили. Нынче вновь и вновья ваши тени бережно целую.У вас уже ни плоти, ни имён.Да я и сам почти что бестелесенв нечётком воздухе иных времён,который мне уже так странно тесен.7. Чтоб не мучиться: «Ново? не ново?»(Наплевать, и старьём обойдусь!)Чтоб собой удивлённое словоуходило бродяжить на Русь.Чтобы, Господи, жить как навскидку:где-то вспыхнуло – еду! лечу!Чтоб любови счастливую пыткуприжимать, как подругу, к плечу.Чтобы лёгкость движений и взмахов,невозможный полёт воробьяпосле всяких восторгов и ахов,и высокой тоски бытия.Чтобы «Нет, не могу!» накатило:лягу возле и рядом с собой.Только б жизни на это хватило!Только б сразу и наперебой…8. Тихий дождь почти что шепотком.Хмурый день, любимая погода.Сесть за стол, подумать ни о ком,позабыть число и время года.И вздохнуть, как будто после слёз —будто кем-то понят и утешен.Будто всё взаправду и всерьёз —стар и глуп, к тому же не безгрешен.Жил, как мог, под мудрых не кося,допускал посильные излишки,чтобы жизнь, пока ещё не вся,исправляла их без передышки.Как любил я, всё же, эти дни!Стынь и ветер, слякоть по дорогам…Словно мы и вправду не одни.Словно разговариваем с Богом.9. Всё будет, граждане, как надо:всё в самый смак и прейскурант.Кому положено – награда,кому покуда красный бант.Ей-богу, тут не до разборок:дают –

бери, а то сопрут.Прошёл автобус в девять сорок.В селе внизу спустили пруд.Сенцов базарит с продавщицей:в чекушке обнаружен скол.Как тут от жизни не тащиться,поставив ей законный колза неуменье и незнанье,за не отсюда и не так!За неуместность вспоминаньятого, что прожито не в такт.10. Спокойным мастерством нас радуют июли,готовностью свершать полезные дела:развешивать в саду тучнеющие дули,с дождём ходить вокруг садового стола.Есть мудрость в этих днях и утешенье в прочих,и тени по стерне от низких облаков.Суров солдатский быт у пчёл чернорабочих,среди которых я, Геннадий Русаков.Я тоже свой взяток считаю на ладонии забываю счёт на третьем пятаке,когда опять дожди за Редькиным долдонятвсего за три версты, уже невдалеке.Не надо ни о чём жалеть между дождями:всё будет и пройдёт, опять зашебуршит.И снова Божий мир небесными гвоздями —мелкотоварным дождиком – прошит.

Стихотворения

Юлия Покровская

Поэт, переводчик, член Союза писателей Москвы, член Русского Пен-Центра. Стихи публиковались в журналах «Новый мир», «Дружба народов», Континент», «Плавучий мост», альманахе «Предлог» и др. Автор книг стихотворений: «Выбор» (Авиатехинформ, 1996), «Солнечное сплетение» (Предлог, 2004), поэтического переложения книги П.Луиса «Песни Билитис» (Вита Нова, 2010). В переводах печатались стихи французских (Ж.Дю Белле, В.Гюго, А.Самен, А.Жид, П.Валери, Ж.Кокто, П.Элюар, М.Уэльбек), а также польских, сербских и др. поэтов.

«Серпантинная дорога…»

Серпантинная дорога —жизнь моя, моя стезя.Впереди бежит тревогаи догнать ее нельзя,обойти, вздохнуть свободно,все предчувствия гоня,потому что, соприроднамне, она сильней меня.И всегда была – в начале,и останется в конце —старшею сестрой печали,тенью на моем лице.

Солнечное сплетение

Этот узел меня доконал:мало было других безобразий —он прямой открывает каналдля космической связи.Как локатор, сигналы ловлю,отзываюсь на них поневоле.Гроз и солнечных бурь не терплю,ненавижу магнитное поле!Каждый чих всяких дур волновых,как зеркальное их отраженье,повторяю. Но прямо под дыхбьет любой поворот и движенье.Протестую (с годами – сильней)всею плотью, болящей и тленной,позабыв, что и болью своейя причислена к лику вселенной.

Возьми меня в ученики

Возьми меня в ученики!Я не прошу внимания —лишь крошками корми с рукивзаимопонимания.Не холь меня и не лелей —я из того сословиясловесного, кому елейопасней, чем злословие,чем холодность и неуспех,чем древний страх цикуты.И мне достаточно утеходной душевной смуты.Любую предназначь судьбу —как пес, я кинусь в ногии вынесу, хоть на горбу,все рытвины дороги,и рвы, и надолбы пути,что прочих всех дороже, —лишь ручку мне позолоти,чтоб почерк вышел строже.Возьми меня в ученикии не давай поблажки!Твои уроки, жизнь, легки,хотя и слишком тяжки.

Колесо фортуны

Наталье Аришиной

Карты легли или звезды взглянули добрее?Что ни задумаю, стало вдруг все получаться,как у того ловкача, молодца, брадобрея,что со своею Сюзонн так спешил обвенчаться.Граф Альмавива! Все ваши усилия тщетны:не переплюнуть, хоть лопни, любимца Фортуны,чей темперамент, сродни извержению Этны,сплошь заполняет собою любые лакуны…Не оплошать бы и мне: упоение кратко,и не откупишься: в том же флаконе – расплата.Наша Фортуна на многие фортели падка.Как тут не вспомнить отвергнутый дар Поликрата?!

«Хоть большего мне и не надо…»

Хоть большего мне и не надо,но меньшего я не хочу.Обещана коли награда,пускай я ее получу.Желательно раньше, чем позже,натурою, а не деньгой —добавкой шагреневой кожи,цветной новогодней фольгой,асфальтовой мглой под ногами,шуршанием палой листвыи свечкой каштана, как в храме,затепленной в сердце Москвы.

В чистом поле

Вот лежит это чистое поле,голубых под луною кровей —Приходи разгуляться на воле,снегопад, снегодуй, снеговей.Заводи свою жалобу, вьюга,затяни свою песню, пурга.Будто ищут смертельного друга,закадычного кличут врага.Где здесь половцы? Где печенеги?Далеко ль Золотая орда?Так печально о вещем Олегеэтой ночью гудят провода.Все так близко и так неделимо,что не скажешь наверняка,облака ли проносятся мимо,или ветер торопит века?..Но бескрайние эти равниныне обнимет ни голос, ни взгляд.Все стирает – и беды, и вины —снеговей, снегодуй, снегопад.